Через пять минут
Мария сидела и глотала слюни, наблюдая за супругом, который не спеша поглощает пирог, смакуя каждый кусочек и сопровождая процедуру красочными благодарственными междометиями и хвалой в адрес кондитера, коим Мария, собственно, и являлась. По условиям войны они не ели ничего со вчерашнего вечера. А теперь смеркалось: нагрузка, свежий воздух, почти сутки пролетели со вчерашнего приёма пищи. Так что голод не тётка и давно дал о себе знать. На это и была ставка. Но Мария держалась молодцом, не выказывая ни малейшего желания выдать тайну своей Родины. Правда, не улыбалась больше. Хоть здесь победа.
Насытив организм и восстановив потраченные в «скачке» силы, Виктор удовлетворённо вздохнул и шутливо вынес приговор: «По закону войны у меня три дня на разграбление поселения и изнасилование женщин, – мужчина отёр руки о полотенце и начал надвигаться на жертву. – Победителю достаётся…» В следующий миг хлёсткая пощёчина досталась победителю. Аж зазвенело в ушах.
Ошалелый триумфатор отпрянул от вновь светящейся подруги:
– Слышь, ты чё такая дерзкая, ааа? Я же в шутку.
– Я тоже в шутку, – парировала Мария. – Мы ведь играем. Где это видано, чтобы русская женщина покорилась неприятелю. Я сдаваться не намерена.
Агрессор потёр пунцовую от массажа щёку, почесал затылок и озадаченно замер. Мария ухмыльнулась и предложила:
– Может, попробуешь меня связать? Как тогда, дома.
«Точно», – возбуждённый женским предложением, захватчик с азартно горящими глазами порылся в вещь-мешке, достал мягкий канатик и потянулся к пленнице. Внезапно девушка как следует лягнула Виктора в бедро. Тот потерял равновесие и начал заваливаться вперёд. Мария же резко поймала ближайшую мужскую руку, дёрнула на себя, одновременно обвив её ногами вместе с шеей захваченного врасплох супруга, и тот оказался зажатым в гильотине[5].
«Дёрнешься, – удавлю, – грозным голосом в корне пресекла попытку „врага“ шевельнуться Мария; потом улыбнулась и добавила: – Я просто обозначила, мой хороший». Но её взгляд при этом. Нет, не убийственный, а безоговорочного повелителя судьбы. Людей с таким взором Виктор на своём веку не встречал. Ощущение, что попадаешь за границы обычного восприятия, словно живая мощь обнимает и командует. Перечить и сопротивляться при этом – значит угодить в немилость самой жизни, которая без сомнения готова прямо сейчас свернуть шею бунтарю. И вот вся эта сокрушительная мощь плещется в безбрежном океане нежной любви. Представьте на минуточку, если сможете, такое невероятное сочетание.