— Я буду вынужден передать ваши слова начальнику, — спокойно
ответил Художник.
— Да пожалуйста. Я свои права знаю, ничего мне ваш начальник не
сделает, — отмахнулся барон, тогда как на фоне послышался безумный
женский смех.
— Знаешь, мужик? Мне тебя даже немного жаль, — усмехнулся
Художник. — Ладно, конец связи!
Рация зашипела и связь действительно оборвалась, тогда как
Рулькин еще некоторое время недоуменно стоял и сжимал в руках
микрофон.
— Это что сейчас было? — изумленно встряхнул головой барон. —
Они там что, совсем страх потеряли?
— Солдаты… — развел руками слуга. — Тут и добавить нечего.
— Ладно, надо с их начальником созвониться. Сказать, чтобы
держал своих цепных псов при себе, иначе в следующий раз буду
разговаривать с ним совсем иначе, — стиснул зубы Рулькин.
— Да, кстати! — снова зашипела рация. — Как связь? Прием! Ладно,
будем считать, что нас слышно, — послышался голос Художника. — Кхм…
Запрашиваем экстренную посадку! Борт «пэ у три два четыре семь
один», находясь на боевом задании, терпит крушение! Как командир
воздушного судна, требую предоставить место для посадки!
На лице барона появилась улыбка. Забавная попытка. С одной
стороны, по закону он имеет право отказать лишь в случае каких-то
уважительных причин. Например, наличия в доступе других посадочных
площадок поблизости, и при этом нужны аргументы, почему нельзя
сесть на территории завода. Но дело в том, что это завод военного
назначения и прямо сейчас идет разгрузка боеприпасов, а это вполне
можно считать достаточно уважительной причиной отказа. А может и
нет… Тут уж как суд сочтет, ведь помимо разгрузочной площадки,
можно было предоставить и другое место.
Барон уже собирался ответить положительно, но в этот момент
слуга подбежал к окну и ткнул куда-то вдаль.
— Я их вижу! — воскликнул он. И только приглядевшись, Рулькин
смог разглядеть вдалеке кукурузник.
— Стыдобища-то какая… — хлопнул себя по лбу барон и, едва
сдерживая хохот, взял в руки микрофон.
Изначально он собирался дать разрешение для аварийной посадки.
Все-таки, если отказать в посадке, и самолет из-за этого
разобьется, то, возможно, придется заплатить штраф в размере
стоимости самолета. Хуже только, если пилоты не смогут или не
захотят катапультироваться и разобьются на смерть.
— Скажите, а вы имеете возможность катапультироваться? — уточнил
Рулькин.