Они уже знали в лицо всех охранников, их привычки. В ту ночь дежурил добродушный высокий немец. Он постоянно о чем-то мечтал, глядя вдаль, и над русскими не смеялся. Скорее, он им сочувствовал. Иногда даже незаметно совал кусок хлеба, проходя мимо пленных.
Сидоркин отвел Саньку в дальний угол ограждения. Под проволокой оказалась неглубокая ямка. Им, маленьким и худеньким, не составило труда пролезть незамеченными. Как только Санька очутился по другую сторону колючей проволоки, он почувствовал себя свободным. Некоторое время они ползли по дну оврага. Потом Сидоркин выпрямился и засмеялся.
– Мы ушли! – громко сказал он, не опасаясь быть услышанным.
Шли всю ночь, прячась в балках. Утром набрели на растущую в степи дикую яблоню. Наелись кислых незрелых яблок.
Немцы застали их, сидящими на корточках без штанов.
Солдаты наставили на них автоматы и ждали, пока русские сделают свои дела.
Беглецы ушли недалеко от лагеря, заблудившись ночью в балках…
…Целый день Степанов с Сидоркиным стояли под палящим солнцем. Раздетые по пояс.
– Нелюди они, что ли? – спрашивал Сидоркин. – Ни жрать, ни пить не дают. Мы же так подохнем!
– Нужны мы им? – Саньке было больно говорить: губы потрескались и саднили.
– Все равно – убегу! – Сидоркин с ненавистью смотрел в сторону охранников.
…Второй раз они ушли гораздо дальше.
Двое суток были на воле.
На заре третьих суток, когда почти поверили в свободу, послышался лай собак.
Сначала беглецы обрадовались: значит рядом жилье…
…Овчарки накинулись на них и, повалив, впились клыками в тело.
Охранники не сразу нехотя отозвали собак.
2015 -
Чермашенцев зашел в кабинет следователя.
– Как там наше дело продвигается? – подошел он к сидящему за столом Макарову.
– Да никак, – пожал тот руку в знак приветствия. – Деревня сплоченно дает показания; не скрывая, рассказывают подробности, какие помнят, но такое впечатление, что все мимо. Был у Ваньки – хохла. Милейший мужик.
– Ну а чуйка, что подсказывает? – спросил Чермашенцев.
– Чую – не виноват Ванька, – сокрушенно произнес Макаров.
– Ничего, в деревне еще много пострадавших от Воробья; есть, кого порасспросить, – успокоил его участковый.
– Зря он его раскопал, – недовольно произнес Макаров. – Глухарь, он и есть глухарь.
– Ты не прав, – уверил его Чермашенцев. – Тут надо применить нетрадиционные методы расследования.