- Наставник, подойдите, пожалуйста,
– капризно попросила девушка.
Мужчина встал и шаткой походкой,
прихрамывая, подошел к девушке. Из их разговора я понял, что ее
исследования находятся на завершающей стадии, но у девушки все
никак не получалось завершить формулу какого-то катализатора.
Наставник взял перо и, настоятельно разъясняя ей, начал вычерчивать химические
формулы. Как только он закончил и пристально посмотрел на свою
ученицу, чтобы убедиться, что та все поняла, он заметил меня в углу
стола.
- Ох, как же давно я не видел этот
духовный подсвечник, – ностальгически сказал он.
- Духовный что, профессор? – не до
конца поняв, о чем он, спросила девушка.
- Вот, – он указал на меня, –
инструмент, где планировалось запечатывать души убийц, чтобы они
вечно молчаливо мучились и созерцали жизни тех, кого пытались
убить, – пояснил профессор.
- И в нем душа какого-то убийцы? –
опасливо косясь на меня, спросила девушка.
- Ах, если бы эксперимент
провалился, идея была вот в чем, – он протянул ко мне руки и, взяв,
открыл какую-то дверцу снизу, что-то доставая. – Теперь
возвращаемся к работе, – внезапно закончил мужчина.
Я готов поклясться, что не прошло и
секунды, но тела людей вспышкой поменяли положения. По-видимому,
мое сознание заключено в чем-то, что достал профессор, и вытащив
это, я выключился. Все любопытнее и любопытнее. Похоже, наши
умельцы сделали то, что их умельцам было не под силу.
Шел десятый день моего заключения в
предмете роскоши. Алиса не отвечала, и я коротал время, тренируя
свой огонек. Мне удалось выяснить предельное время горения свечи,
которой меня заряжала каждое утро провинившаяся практикантка Лона.
Первые пару дней я слишком перестарался в своих
экспериментах, и свеча сгорала с такой скоростью, что Лона
удивленно поднимала бровь, когда свет неожиданно тух, но меняла
свечу и возвращалась к переписыванию какого-то трактата профессора.
По обрывкам ее бормотаний я все большенаходил сходств между ней и Алисой.
Такая же разгильдяйка и прожигательница жизни, что предпочитала
открывать двери своей грудью, а не мозгами. «Господи, и тут
двоечница за партой, да что же мне везет-то так?» — ругался я в
своих мыслях первые дни.
Еще одно сходство — это жевание
Алисой булки над клавиатурой, в случае моей новой визави выходило
над трактатом. Крошки привлекали различную летающую живность,
которую мне удавалось подпаливать коротким всполохом. Если бы это
была игра, то я бы уже получил