Стул под Осадчим запел.
– Мне смешно, товарищ полковник! – сказал Осадчий. – Кажется, прошли те времена, когда покойников через межевую полосу таскали – лишь бы следствием не заниматься. Может, вы сомневаетесь, что в нас стреляли?
– Я так не считаю, – буркнул Мигель.
– Мало того, что дали уйти подонкам, так ещё и в расследовании отказываете…
– Не по нашей вине, – Мигель оправдывался. – Дежурная часть УВД виновата – к ним претензии…
Тимофеич вскочил со стула:
– Не ожидал я, чтобы свои люди и так относились.
– Судите сами. – Мигель тоже поднялся. – Допустим, возбудим мы дело, а дальше-то что? Их след давно простыл! Вы забыли, на чём они приехали? Водная полиция должна бы заниматься подобными делами. Но, сами понимаете, нет у нас такой структуры.
– Вот и поговорили! – Осадчий, оглядываясь, уже направлялся к двери. – Структуры. Разделение территорий, подследственность. Это всего лишь попытка скрыть преступление от учёта. А ты как думаешь, Николай Тимофеич?
– Аналогично, – ответил Шубин. – Это сокрытие преступления. Чиновники не хотят работать.
Мигель стоял на своем: живы, здоровы, даже не ранены. Если возбуждать дело, то по признакам хулиганства.
– Мало ли дураков на свете, – добавил он. – Решили, может, развлечься.
Шубин был вне себя:
– На них, может, не один покойник висит!
Осадчий в дверях остановился и произнёс:
– Мы все-таки надеемся…
Мигель кивал в ответ, словно лошадь на водопое. Надейтесь! Как на осеннюю слякоть…
Посетители вышли из кабинета и стали спускаться вниз. Кивнув дежурному, вышли на улицу, сели в машину и поехали к дамбе. Под колесами хлюпали остатки жидкого снега. По обочинам лежала белая пелена. Вот тебе и лето. Вот тебе и «вода зацвела».
– Ну и погода, – бормотал Осадчий, крутя баранкой на перекрёстке.
Шубин глядел перед собой, бормоча. Погода дрянь. И климат такой же. А люди – гады! Приспособленцы! Конъюнктурщики! Короче, шкуры.
– Бывало, задержишь за грабёж касатика, а его, не поверишь, – под подписку о невыезде. Естественно, только его и видели.
– Я не служил в вашей системе. Такое ощущение, что всем до лампочки.
– По барабану. Он же сказал, что мы живы. Это он намекнул, чтобы мы радовались, чтобы нос не совали на реку…
– Да-а-а…
– Им же не раскрыть его никогда…
Тимофеич замолчал. Язык устал говорить об одном и том же. Хорошо, что хоть выпросили для себя служебное оружие. У обоих за пазухой теперь пистолеты «ТТ» с двумя снаряженными обоймами, а на ремнях – специальные устройства «Удар». Говорят, подобный «хим-дым» лошадь валит. В качестве дополнения к «Ударам» купили две маски – на случай газовой атаки.