— Барометрическое давление семьсот пятьдесят один миллиметр,
температура масла девяносто два градуса, обороты коленвала... —
бормотал Циркулев, строча в блокноте.
— Николаус в полном восторге! — воскликнул Вороножский, прижимая
к груди заветную пробирку. — Катализатор работает идеально!
Я мысленно перебирал все характеристики. Мощность превышает
расчетную, расход топлива ниже ожидаемого, система охлаждения
справляется... Кажется, мы действительно создали что-то
особенное.
— Довольно, товарищи, — Медведев оторвался от приборов, — а
теперь покажите образцы брони.
— Конечно, — кивнул я. — Варвара Никитична, начинайте плавное
снижение мощности. Остальных прошу в соседнюю лабораторию.
Проходя мимо Варвары, я на мгновение задержался:
— Отличная работа.
Она чуть улыбнулась, и в ее глазах мелькнуло что-то большее, чем
просто профессиональное удовлетворение.
— Без труда не выловишь и рыбку из пруда! — прогудел за спиной
Коробейщиков, готовясь демонстрировать свои сварные швы. — Прошу в
наше скромное обиталище металла и огня.
В соседней лаборатории нас встретил характерный запах металла и
сварки. Вдоль стен выстроились массивные стенды с образцами, каждый
тщательно промаркирован и снабжен подробной документацией.
— Прошу любить и жаловать! — Коробейщиков картинным жестом
указал на ряд сварных швов. — Каждый образец - как песня, спетая
электрической дугой!
Я заметил, как Медведев внимательно вгляделся в структуру
металла. Несмотря на внешнюю простоту, комполка явно разбирался в
технических тонкостях.
— Особая технология сварки, — пояснил я. — В сочетании с новым
составом брони.
— И катализатором! — вставил подоспевший Вороножский. — Николаус
особенно гордится молекулярной структурой!
Зубцов склонился над образцами, его опытный глаз металлурга
выхватывал каждую деталь:
— Любопытно... Очень любопытно. А это что за включения?
— Позвольте заметить, — немедленно отреагировал Циркулев, — что
подобная структура наблюдалась на крейсере «Рюрик» в 1908 году,
когда...
В этот момент в лабораторию вошла Варвара. Я сразу понял по
взгляду девушки, что с двигателем все в порядке. Она встала рядом,
и от нее еще пахло горячим металлом и машинным маслом.
— Теперь, — я подошел к испытательному стенду, — демонстрация
прочности.
Первый выстрел по броневому листу прозвучал гулко. Я внимательно
следил за реакцией комиссии. Медведев подался вперед, Зубцов что-то
торопливо записывал.