— Комуро, — позвал я Такаши, и тот, вздрогнув, оторвал
остекленевший взгляд от друга и перевёл его на меня. — Ты знаешь,
что делать. Пора, пока не стало слишком поздно.
— Но он же...
— Сам попросил тебя об этом! Не забывай! Ты лишь исполняешь ЕГО
просьбу.
— С-сасаки-кун? Такаши? О... чём вы говорите?
Миямото не была глупой девушкой, скорее наоборот, но она не
хотела даже просто думать о том, что Хисаши суждено умереть. Причём
от руки того, кого он называл другом. И я сейчас имею ввиду не
себя. Видимо мысли Рэй тоже дошли до этого факта, потому что он
резко отошла от меня и схватила Такаши за рукав.
— Нет! Ты не сделаешь этого, Такаши! Хисаши... он же... просто
болен! Он обязательно поправится, вот увидишь!
Невольный вздох сам сорвался с моих губ, когда я услышал слова
Рэй. И та не преминула обратить взгляд пылающих праведной яростью
глаз на меня. В этот момент она напоминала мне фурию в хрупком
человеческом теле. Весьма обманчивый вид. Только зазеваешься и уже
не жилец.
— А ты, Сасаки-кун! Ты серьёзно подталкиваешь Такаши на
убийство?! Я была о тебе лучшего мнения!
— Рэй, — пока дело не зашло дальше словесных обвинений, придётся
высказаться на сей счёт. — Хисаши уже не помочь, ты сама видишь.
Ещё несколько минут и он поднимется уже одним из тех, кто его и
убил! Ты хочешь подобной участи для того, которого любишь?
— Т-ты...
Знаю, что не красиво бить по больному, но по иному сейчас до неё
не достучаться. Решив усилить эффект от ранее произнесённых слов,
добавил:
— Хисаши умрёт в любом случае. Но так он умрёт хотя бы самим
собой, человеком, а не безмозглым людоедом. Поэтому... отойди в
сторону и не мешай.
Занавес. Я окончательно вбил гвозди в крышку этого гроба, под
названием дружба. Не сложно было заметить, как изменился взгляд
Рэй, когда она смотрела на меня. Кажется, теперь в случившимся она
будет винить в основном меня. От этого было... больно на душе. Я
хорошо относился к ней, даже, в каком-то смысле любил её. Как
младшую сестру! И раз уж я бросал в лапы смерти одного своего
друга, то лишиться ещё и второго... но во всяком случае я буду
знать, что она жива. Пусть лучше ненавидит меня, чем лежит с
проломленной головой!
Когда Хисаши наконец прекратил двигаться и затих, все выдохнули
с облегчением. Даже рыжая. Ей было невыносимо больно видеть, как её
любимый страдает. Но очень скоро Игоу вновь начал подавать признаки
жизни. Или правильнее уже будет НЕжизни? Всё началось с безобидных,
но ужасных судорог, в которых начало биться его тело. Хисаши стал
напоминать рыбу, выброшенную на берег.