Я засунул руку в сумку и коснулся старого дневника ведьмы.
Обычная записная книжка с магическими заметками — внешне чуть
больше паспорта, если особо не вглядываться. Но нужно было не
просто показать бумажку, а внушить иллюзию, что это «документ».
Почувствовав на кончиках пальцев знакомое покалывание эфира, я
скрестил пальцы в особом порядке и мысленно проговорил формулу
«Тирена».
— Вот, — сказал я как можно увереннее, доставая дневник и
протягивая солдату.
Тот хмуро взял его и стал листать, задерживая взгляд на
каракулях. Для него он сейчас выглядел точь-в-точь как документы
водилы, которые он разглядывал минутой ранее.
Солдат в упор смотрел на странную рукопись, и вдруг на лице
появилась привычная скука человека, который видит обычные
документы. Будто он читал там законные фамилию и имя, штампы,
печати — всё, чего нет на самом деле.
— М-да… вроде всё в порядке, — процедил он, захлопнув книжку и
возвращая её мне.
Я выдохнул, стараясь не показывать облегчения на лице. «Тирен»
сработал!
Офицер жестом велел своим бойцам осмотреть салон.
— Оружие есть? — строго спросил он.
— Нет-нет, ничего такого, — заверил водитель.
— Проверим, — буркнул офицер.
Солдат приблизился к кабине. Сердце у меня ускорило свой темп —
за сиденьями, притаился Малик, мертвенно-бледный от страха. Если
они его увидят, всё — нам крышка. А он с испугу может натворить
дел.
Пока офицер отвлёк водителя расспросами, солдат сунул голову в
салон, принюхиваясь. Я почувствовал, как он медленно осматривает
место, заглядывая между сиденьями. Малик находился буквально в
полуметре от его лица, укрытый клетчатым пледом. Если солдат его
сейчас снимет, то…
— Чисто… — пробормотал солдат, морща лоб. Но вдруг сделал ещё
шаг и нагнулся глубже.
Это плохо. Я скрестил пальцы снова, стараясь быстрее проговорить
«Тирен». Почувствовал, как по спине скатилась одинокая капля —
нестабильный эфир и расстояние могли сыграть с нами злую шутку. Мне
пришлось напрягаться изо всех сил.
На какую-то секунду во мне шевельнулось сомнение. Но я усилил
концентрацию, представил себе ровное поле эфира. Внутри вспыхнул
знакомый толчок. Солдат поднял плед и буквально смотрел на Малика,
но тот оставался для него невидим. Я видел, как его взгляд проходит
сквозь арабское лицо, не улавливая даже контура.
— Ага… ничего здесь, — медленно сказал он, выпрямившись и бросая
обратно плед. — Может, я устал — мерещится чёрт-те что.