— Да ты ничего не знаешь, это для
тебя — обычное состояние. Погодь немного, народ весь подтянется,
скажу кое-что всем. Лениво мне два раза повторять. И кстати,
поздоровайся со своей лучшей подругой.
Читер было дернулся от подпрыгнувшего
в груди сердца, но, начав разворачиваться, понял, что Март имел
ввиду вовсе не Няшу.
А кого?
Понятно кого... Кандидаток на роль
подруги в новой жизни, мягко говоря, немного.
Обернувшись, с максимально
невозмутимым видом кивнул бесшумно подошедшей Киске:
— Привет. Не знал, что ты здесь.
— Я постеснялась тебе написать.
— С каких пор ты стала
стеснительной?
— Читер, мы с тобой не очень-то
великие друзья. Приходится стесняться.
— Если надо, всегда пиши. Ты ведь
знаешь, я в ответ рычать не стану. Тебя-то чего понесло на границу?
Скучно стало?
— На скуку не жалуюсь. Расти надо, а
там бонусы хорошие капают: опыт и всё такое.
— Ага. И проблемы тоже бывают.
— У меня и тут могут проблемы
нарисоваться. Из-за тебя.
— В каком смысле? — напрягся
Читер.
— Я тебя прикрыть в Пирамиде
пыталась. Это мне могут припомнить. Пауки, это Пауки, они твари
злопамятные.
— Извини, конечно, но я тебя не
просил мне помогать.
— Да не грузись, я же без
наездов.
— Вы тут и дальше ворковать
собираетесь, или разрешите мне высказать народу пару слов, раз уж
все в сборе? — язвительно поинтересовался Март.
— Чувствую, попахивает руганью... —
задумчиво заметила Киска.
— Угу. Вы, бабьё, такое хорошо
чуете.
Читер ни слова не сказал. Он помнил,
о чём говорил Март и надеялся, что, высказавшись перед всем
народом, тот ответит на множество не заданных ему вопросов.
И по какой бы причине не
планировалась ругань, это, возможно, к лучшему. Когда люди
нервничают, они так и норовят сболтнуть лишнее.
А слушать Читер умеет.
Наверное.
Глава 3
Жизнь седьмая. Скандал, или поход
идиотов
Читер умел не только слушать, но и
смотреть. Благодаря этому, он насчитал одиннадцать человек и
предположительно, еще один находился на крыше и в собрании участие
не принимал. Несколько фраз, которыми Март обменялся с квазом,
хватило, чтобы и о позиции наверху узнать, и о том, что занимает ее
какой-то хитрый сенс, мимо которого незамеченным и мышь не
проскользнет.
Март не стал изменять своему амплуа.
Развернувшись на ящике, служившем ему стулом, хорошенько отхлебнул
из банки и ткнув пальцем в огненно-рыжего детину, что-то торопливо,
слюной брызгая, шепчущего в ухо Киске, спросил: