Тот задумчиво проговорил:
— Понимаешь, мы о тебе почти ничего
не знаем. Слухи интересные ходят, это да. Но что в них правда, а
что выдумали — непонятно. Думаю, у всех остались два главных
вопроса: кто ты такой, и откуда в тебе столько уверенности, что мы
дойдем?
— Начнем со второго: про "мы" сразу
забудь.
— В смысле? — не понял Толстый.
— Это я к тому, что до финиша
доберутся не все. Это Континент, значит, никаких гарантий нет и
быть не может. Я не исключаю вариант, что никто не дойдет. Это ведь
обычное дело даже для хорошо исследованной границы. Но, скажем так,
у меня имеется кое-какая информация от ребят из пропавшего
каравана. Напрямую получал. Вы не представляете, каким
разговорчивым может стать самый замкнутый собеседник после пятого
литра пива. Особенно, когда в него незаметно водку подливают.
— Типа, ты знаешь секрет, о котором
никто кроме тебя не знает? — недоверчиво уточнил Таракан.
— Ты и правда думаешь, что такое
может быть? Вот как, по-твоему, можно узнать такой секрет, если
заливать пивом караванщиков? Как минимум, они сами о нём знать
должны, иначе как бы они о нём проболтались?
— Тогда непонятно. Если о таком
где-то начинают болтать, народ быстро такие новости узнает.
— А тебе и не надо ничего понимать,
кроме того, что я показываю дорогу, и по поводу дороги у меня есть
кое-какие соображения. Отсюда мы пойдем ровно на восток, до
Степного Перевала. Потом так же ровно пройдем через Мешок и
выскочим на пограничную территорию. А дальше кто-то, может быть,
доберется до другой стороны. Насчет вопросов о моей личности... Вам
достаточно знать, что я хороший человек и звать меня Март. Люди
тянутся к хорошим, вот и вы подтянулись.
— Зачем тебе столько людей, если так
уверен, что сам пройдешь? — спросила мелкая чернявая девушка,
мышкой засевшая в уголке.
— Кнопка, ты знаешь, что такое побег
с кабанчиком?
— Нет.
— Это выражение пошло со времен
темного периода Советского Союза. Тогда многих заключенных держали
в лагерях на Севере. Самые продуманные, задумывая побег,
сколачивали группу, в которую брали слабого духом арестанта.
Желательно, пожирнее. А потом, когда в пути начинали голодать, их
становилось на одного меньше. Зато оставшиеся получали заряд
бодрости. Мясо, оно сытное, энергии много дает.
— И зачем тебе двенадцать
кабанчиков?