«Наверное, она меня потеряла», – думала она.
Но отчего-то ей не было стыдно. Душу охватило какое-то тупое безразличие. Она с трудом передвигала ногами.
«Зачем я так скоро отдалась этому Горелову-Погорелову? Ведь я не люблю его, хоть он и красив. Разве после Владимира я могу кого-то по-настоящему полюбить? Зачем я это сделала? Назло ему? А он ведь об этом не узнает. Я обманываю сама себя. И Таню я тоже обманула. Я очень устала от того, что все видят во мне лишь объект плотского вожделения. Зачем я этому Горелову? Ведь он женат. И где его супруга? Как все гадко».
Когда Глафира появилась на пороге комнаты, Татьяна сидела спиной к двери и что-то шила на руках. Шила и напевала себе под нос какую-то незамысловатую песенку. Глаша стала стягивать с себя боты и снимать плащ.
– Отпустили? – коротко, не поднимая глаз, обронила Татьяна.
– Да, вот только сейчас. Было много гостей. Пришлось заночевать. Сегодня мыла посуду, убирала комнаты, – лгала Глафира.
– Иди, чайку попей. Я булочек тебе купила, – все также, не смотря на Глашу, позвала ее подруга.
– Спасибо, Танечка, я уже пила… С прислугой. Можно, я лучше лягу, я очень устала.
– Ложись, конечно. Отдыхай.
Прохлада подушки коснулась Глашиного лица, сон быстро смежил веки. Краем сознания Глаша подумала о том, что Татьяна ведет себя необычно. Ей думалось, что по возвращению, та должна была упрекать ее за долгое отсутствие, выговаривать, подозревать и ругать. Но рыжеволосая подруга вела себя, на удивление, спокойно. Почему? Но об этом она не успела подумать – сон потащил ее в неведомую реальность. И в этой реальности снова был ОН. Они лежали рядом в шалаше, в яблоневом саду, и он нежно и страстно сжимал Глафиру в своих объятиях. Глашина растрепанная голова метнулась по подушке.
– Володенька, любимый, – прохрипела она во сне. – Обними меня крепче.
Татьяна все слышала. Она сидела возле кровати с каменным лицом, по бледным веснушчатым щекам катились мутные слезы. Она давно бросила шитье. Грустный взгляд был обращен в темный проем окна, где также одиноко моросил осенний дождь.
* * *
Александр Петрович Горелов был необычайно счастлив. Близость со страстной Глафирой стала для него немыслимым по щедрости подарком. Он не раз вспоминал того странного гостя, по имени Викто̀р, со словами глубокой благодарности. Именно ему он был так обязан своей встречей с Глафирой Сергеевной. К слову сказать, новый знакомый, такой приятный во всех смыслах молодой мужчина, более не наведывался к Горелову. Не встречал его наш герой и на званых обедах. Александр Петрович попытался разузнать о нем у князя В. Но тот смотрел на Горелова с огромной толикой непонимания. Он совершенно не мог припомнить описываемого господина.