– Правильно, ведь у тебя теперь есть я, – он придвинулся ближе. – Скажи, я нравлюсь тебе?
Глаша смущенно пожала плечами, а после кивнула.
– А я хотел бы не просто нравиться тебе, но и стать возлюбленным твоим.
Глаша чуточку переменилась в лице и отстранилась.
– Александр Петрович, давайте не будем об этом.
– Почему, счастье мое?
– Потому, что я не верю в это чувство.
– Ты не веришь в любовь?
– Да, – твердо сказала она. – Я не верю в любовь.
– Да, отчего же? Когда? Когда, сия милая барышня успела разувериться в самом прекрасном человеческом чувстве?
– Я не хочу об этом говорить, – оборвала его Глаша.
– О, я чувствую, что кто-то иной, уже до меня, разбил ваше сердце, дорогая моя Глафира Сергеевна. Кто же он? Признайтесь. Расскажите мне. Я даже завидую этому господину. Видимо, именно он сорвал печать вашей непорочности.
– Зачем вам это?
– Мне интересно все, что касается вас.
– А мне уже нет, – ее глаза неожиданно заволокло слезами, а руки предательски задрожали.
– Да, как он мог? Вы до сих пор его любите??
– Александр Петрович, я умоляю вас, сменить тему разговора. Иначе, я уйду.
– Куда? Ваш официальный рабочий день еще не закончился, – с легкой досадой отозвался он.
– Конечно… – она поспешно вытерла слезы. – Я готова приступить к своим непосредственным обязанностям. Скажите, что я должна протереть, помыть?
– Помыть? Пожалуй… – медленно произнес он. – Сейчас ты будешь исполнять все то, что я тебе прикажу.
Она посмотрела на него вопросительно.
– Как я уже сказал, ты примеришь новое платье и белье, – жестко, в приказном тоне, произнес он. – Корсет, чулки с подвязками и платье с туфлями. Панталоны не надевай. Но перед этим ты примешь ванну. Иди, я распорядился налить горячей воды. Раздевайся и жди меня.
«Вот оно… Что он придумал на этот раз? Эти нелепые платья я должна еще и отработать», – с печалью думала она.
Но и возбуждение нарастало по мере того, как слышала она чуть грубоватые мужские приказы.
«Я точно одержима…»
Глаша отправилась в уборную. Мягкий свет газовой лампы струился на метлахскую половую плитку. Золотистые блики переливались и на воде, доверху наполненной мраморной ванны. От нее шел легкий пар. Здесь было уютно и тепло. Глаша присела на велюровую банкетку и медленно стянула с себя чулки. Ей вдруг стало холодно, и захотелось как можно скорее, окунуться в воду. Она быстро сняла с себя юбки, блузку и расшнуровала корсет. Через несколько минут она уже жмурилась от удовольствия. Рядом с ванной, на деревянной полочке, лежали мочала и фигурные куски французского мыла. Глаша чувствовала его тонкий розовый аромат.