– Володенька, – захлебывалась от счастья Глафира. – Какой ты хороший. Я лежала и все думала: когда ты придешь ко мне? Боялась, что не придешь. Плакала… А ты пришел. Я люблю тебя.
– Как я мог бы оставить тебя, Глашенька? Я же возлюбленный твой. И наша первая ночь. Тебе сейчас более всего нужна моя забота.
– Володя, я люблю тебя больше жизни. Мы… Мы поженимся?
– Конечно, цветик мой.
Он еще сильнее прижимал ее к своей груди. Но Глафире становилось горячо и мокро. Пальцы чувствовали непривычную скользкую влагу. Она смотрела на простыни. Они все были в крови.
– Володенька, мои раны еще не затянулись. Я, кажется, перепачкала постель, – конфузливо поясняла она.
– Нет, любимая, это не твоя кровь, – тихо шептал Владимир. – Это моя кровь.
Глаша садилась в подушки и с ужасом наблюдала то, что вся белая сорочка Махнева была залита кровью. Серые глаза Владимира выражали смесь детского, ничем не скрываемого ужаса и какой-то бессмысленной обреченности. Правой рукой он прикрывал себе горло – сквозь пальцы сочились багровые капли.
– Глаша, меня убили, – шептал он.
Дикий крик разрывал темноту петербургской ночи. Татьяна истово крестилась и читала молитву над своей хворающей подругой.
* * *
На следующую ночь к Глафире пришел тот, рыжий мужчина, которого она впервые увидела в музыкальном зале Гореловского дома. Он отчего-то вышел из-за круглой голландки, а не из двери, как входят обычные люди. Татьяна в это время спала, уткнувшись веснушчатым носом в подушку. На этот раз рыжий был одет в модный английский костюм, в руках он вертел изящную трость.
Без всяческих церемоний этот господин присел на край Глашиной кровати и завел с ней разговор.
– Глафира Сергеевна, разрешите представиться? Меня зовут Викто̀ром.
– А меня Глашей, – смущенно и испуганно отвечала Глаша, к которой внезапно вернулся нормальный голос. – Откуда вы меня знаете?
– О, я знаю вас очень давно, – ухмыльнулся в усы странный гость. – А еще более я узнал о вас из рассказов одного моего друга
– О ком вы?
– С ним вы тоже прекрасно знакомы, если не сказать более. Я имею в виду дворянина Владимира Ивановича Махнева.
При звуках знакомого имени, Глафира невольно вздрогнула, сердце предательски забилось.
– Что с ним?
– С ним? Ровным счетом ничего-с. Жив, здоров. Всем доволен.
Глаша покраснела.
– Я не понимаю тогда, причем тут я?