– Мы на опознание, – отрезала Надежда.
Она решила взять все переговоры на себя, видя, что Елена совсем поплыла от страха и горя.
– Ах, на опознание! – Мужчина успокоился и крикнул куда-то в глубину помещения: – Леонид, это к тебе! На опознание пришли!
Он тут же ушел в соседнюю комнату, но вместо него появился долговязый тип лет сорока в несвежем халате и со страдальческим выражением лица. Вместе с ним в комнату проникло облако застарелого перегара.
– Которые тут на опознание? – осведомился он, хотя кроме Елены и ее спутницы в комнате никого не было.
– Мы, – ответила Надежда.
– Насчет Дроздова? – задал санитар следующий вопрос.
– Не Дроздова, а Дроздаева! – привычно поправила его Елена и негромко не то всхлипнула, не то икнула.
– Дроздова, Дроздаева, хоть Дроздуева, мне без разницы! Идите за мной! – Санитар развернулся и скрылся за металлической дверью, сделав женщинам знак следовать за ним. Елена вдруг заупрямилась, верно, ноги отказывались идти, так что Надежде пришлось тащить ее чуть ли не волоком.
В соседней комнате царил арктический холод. Надежда зябко поежилась и обхватила себя руками.
Елена снова всхлипнула.
Надежда огляделась.
Посреди комнаты стояли две металлические каталки, накрытые простынями с квадратными казенными штампами. На одной из них отчетливо просматривалось человеческое тело, на другой простыня обрисовывала что-то бесформенно-продолговатое, что, впрочем, тоже могло быть телом.
К этой-то каталке и направился санитар.
– Вы, значит, супруга его будете? – обратился санитар к Надежде Николаевне.
– Не я – она! – указала Надежда на Елену.
– А вы тогда кто?
– Я ее знакомая… соседка. На всякий случай пришла – вдруг ей плохо станет, – буркнула Надежда и едва сдержалась, чтобы не рявкнуть насчет того, чтобы этот тип, воняющий перегаром, занимался своим делом и не задавал дурацкие вопросы.
– А, ну если на всякий случай, то ладно… – Санитар повернулся к Елене и проговорил: – Ну, значит, приступаем к опознаванию… опознанию… только чтобы в обморок не падать…
С этими словами он отдернул верхний край простыни.
Надежда для себя решила не смотреть на покойника и честно соблюдала эту договоренность.
В самом деле, этот покойник ей ни сват, ни брат, если честно, она его и не знала толком. Нельзя сказать, что Надежда Николаевна боялась покойников, нет, она в своей жизни всякого повидала, поскольку было у нее совершенно особенное хобби, но об этом после.