Я кивнула на расстегнутую сумку с распечатками.
— Сходила. Проконсультировалась.
— И?
Я поморщилась при воспоминании о консультации.
— Первый совет — всё же поговорить с Виктором, и убедить не вставлять мне палки в колеса. Всегда быстрее разойтись, когда оба согласны. Но с мужем разговаривать невозможно. Я завожу речь про развод — а он про то, что к нему привело. И так постоянно.
— Помощь нужна? Поддержка? И, Настя, всегда можно развестись через суд. Согласие мужа необязательно, — ладонь Егора мягко накрыла мою руку, и чуть сжала в жесте поддержки.
— Я знаю. Можно через суд. Я не беременна, у нас нет ребенка младше года, но… — я снова поморщилась, и замолчала, спрятавшись за чашкой чая.
Вся эта консультация у юриста была неприятной.
Нам с Виктором есть что делить, и я не могу себе позволить быть гордой, и плюнуть на квартиру, на дачу, на банковские счета. Я попросту не могу себе этого позволить. У меня ребенок! А значит, будут суды с делёжкой, и если Витя не передумает давать мне «вольную», то эти суды будут ужасными. Юрист предупредила о затягивании, о саботаже, о шантаже ребёнком — когда родители расстаются не мирно, то после развода бывает проблематично даже в Турцию ребёнка вывезти на отдых. Она мне всё расписала, и… да, это мерзко. То, через что мне придется пройти — мерзко.
А у Виктора своя адвокатская практика, пусть и не по бракоразводным делам. Но связи есть, и немалые. В том числе и в суде.
— Ну что ты, Насть? — еле слышно прошептал Егор, и его рука скользнула по моей спине в жесте на грани приятельской поддержки и чего-то более интимного. — У тебя глаза на мокром месте. Что гложет?
— Да всё то же, разговор с юристом. Она сказала… это не факт, но она судит по своей практике, и предупредила о возможности… — я не могу договорить, глохну от стресса, едва вспоминаю нашу беседу, и горло перехватывает.
— О возможности чего?
— Мой почти бывший муж имеет связи в суде. Большие связи. Я знала Виктора как любящего отца и хорошего мужа, но есть вероятность, что он покажет зубы. Возможно, просто станет затягивать развод, биться за каждую мелочь. А возможно, — я шумно выдохнула, — если я разозлю его, он будет судиться за опеку над дочкой.
Когда юрист сказала мне об этом — я рассмеялась. Виктор же не сволочь, он даже не угрожал мне тем, что Катю отберет. И вообще хочет попытаться всё наладить, пусть это и невозможно.