– Огонь уничтожает все, – сказал он про себя, и бросил зажигалку к порогу дверей, облитому бензином. Огонь быстро и ярко вспыхнул. Виктор отшагнул назад.
Алла наблюдала за всем, через заднее стекло машины. Огонь быстро вступал в свою власть, охватывая тонкие дощечки вагончика. Очень скоро он загудел, словно от доставленного ему удовольствия вздымая все выше свои языки пламени. Дощечки затрещали, сдаваясь неумолимой силе. А уже через несколько минут языки пламени оказались внутри, и вылетали через крошечное решетчатое окно.
– Вот и все, – сказал отец, садясь за руль. Алла и не заметила, когда он вернулся. – Работа сделана. Теперь домой. – Он улыбнулся дочери, и покатил машину вперед. Алла улыбнулась ему в след такой же улыбкой, словно все хорошо, но на самом деле очень даже хреново.
Вагончик весь был поглощен в огне. Виктор оглянулся в последний раз, увидев, как под огнем скрывались последние доски вагончика, скрывались следы их страшной работы. Виктор прибавил газу, оставляя за машиной столб пыли. Они мчались домой.
На следующее утро, после бессонной ночи, будоражащей ее сознание Алла, накинув на себя ветровку, пригладила рукой волосы, вышла из дому. Было пять утра. Мать не спала, и слышала, как дочь бахнула дверью. Она все прекрасно понимала, и знала, что значила дочь для отца. Знала, что у них есть свои тайны. Но ей они были ни к чему. Алла застегнула ветровку, под которой было тоненькое домашнее платьице, и зашагала к лесу. К нему было недалеко, она всегда там находила для себя спокойствие и ясность ума. Ее собственное душевное убежище. Всю ночь она думала о происшедшем, думала об отце. Ей нужно было снять с себя тревогу и оцепенение, в котором находилась сейчас ее душа. Домашняя обстановка ее угнетала. Ей нужна была воля, свобода для мыслей, простор. Весь этот неожиданный душевный груз нужно было сбросить. Подумать обо всем том, что рассказал ей отец.
Она шла быстро, чтобы согреться, чтобы не так чувствовался утренний холодный апрельский воздух, ласкающий ее оголенные ноги. Ей хотелось быстрее скрыться в лесу.
Чем дальше взрослеешь, тем глубже смотришь на жизнь, начинаешь придираться ко многим вещам, и это иногда бывает до такой степени невыносимо, что просто не хватает сил вытерпеть. Такая у меня душа. Но я переживу.