Ознакомившись с докладной запиской
руководства ГУГБ НКВД, Сталин, всегда придававший разведке особое
значение, наложил короткую резолюцию: «Курс разведчиков надо
организовывать обязательно вне Москвы». С этого момента и можно
было начинать отсчет истории будущей Академии внешней разведки,
если бы не одно «но».
Даже резолюция Сталина не могла
немедленно превратить строчки документов в реальные помещения,
реальных людей и реальные программы. Прошло еще больше года, прежде
чем в октябре 1938 года нарком внутренних дел Николай Ежов подписал
приказ о создании Школы особого назначения. Начальником школы
назначили Владимира Шармазанашвили, который сам только-только
отучился на Курсах особого назначения Центральной школы НКВД. По
воспоминаниям деда, разведчиком он оказался не самым сильным, зато
проявил незаурядные организаторские способности, что и стало
причиной его назначения на пост первого начальника ШОН.
Выполняя строгое распоряжение главы
государства, под размещение ШОН отвели несколько объектов в
ближайшем Подмосковье. Но основным местом расположения школы
будущих разведчиков стала база на 25-м километре Горьковского
шоссе, в городе Балашихе – именно там, где я сейчас и
находился.
Именно в этом двухэтажном здании и
разместили общежитие для слушателей, оно же являлось и учебным
корпусом, а также столовой. Стрелковую, взрывотехническую и прочую
специальную подготовку слушатели ШОН проходили на других объектах:
на 21-ом километре Горьковского шоссе в той же Балашихе, а также в
Пушкине и в районе Барвихи.
Как рассказывал мне на пасеке дедуля,
школа размещалась в добротном, небольшом деревянном двухэтажном
доме, стоящем в лесу – и сейчас я наблюдал его воочию. Территория
учебной базы была огорожена высоким забором. На верхнем этаже
здания располагались пять спальных комнат, душевая, зал для отдыха
и игр, а на нижнем – два учебных класса и столовка.
Спальные комнаты были большие, в них
находились два стола для занятий, две роскошные кровати с хорошими
теплыми одеялами и два шкафа для одежды. Перед кроватями лежали
коврики. Комнаты содержались в идеальной чистоте. По сравнению с
обстановкой, в которой жили некоторые курсанты до попадания сюда
(зимой спал на сундуке за печкой, а летом – в сарае на дровах) -
условия жизни им казались каким-то раем на земле, особенно с
трехразовым вкусным и сытным питанием.