Новый сосед появился как снег на голову. Слишком быстро уехали прежние владельцы, неожиданно для всех продав свой двухэтажный коттедж и сменив Подмосковье на дальнее то ли Подберлинье, то ли Поддюссельдорфье – точных сведений не было. Как оказалось, коварные соседи уже давно вынашивали планы по измене Родине – списывались с еврейскими родственниками в Германии, протаптывали дорожку в Европы и при этом как ни в чем не бывало здоровались, улыбались, справлялись о здоровье Мариваны и по праздникам желали ей долгих лет жизни. Лицемеры. Сейчас небось разъезжают по автобанам и жрут немецкие сосиски, даже не вспоминая родную Клязьму.
А Маривана так на них надеялась. Действительно, неприятное соседство слева – а там стоял многоквартирный барак с проблемной публикой – компенсировалось вполне достойным и уважаемым семейством, проживающим справа. Он физик, она музыкант – тихие люди, воспитанные, интеллигентные. Всегда приветливые, вежливые, готовые разделить с одинокой пожилой женщиной беседу и чашку чая – что может быть лучше! Сказать по правде, Маривана очень на них надеялась и часто обращалась с различными незначительными просьбами – в магазин сходить, лекарства купить, а то и покосившийся забор подправить. Физик – он, понятно, на нормального мужика мало похож, но гвоздь забить даже такие могут.
Помочь бедной беспомощной вдове, к тому же интеллектуалке и приятной собеседнице – это не труд, а удовольствие, полагала Маривана, поэтому не сомневаясь рассказывала соседям о ежедневных проблемах и благодарно, но с достоинством принимала помощь. Так и продолжалось вплоть до самого их подлого бегства, которое в глазах Мариваны имело еще и отягчающее обстоятельство: приличная образованная еврейская семья предала родную страну ради Германии, родины нацизма, развязавшей две самые кровопролитные войны прошлого века. Немцы, запятнавшие себя во всех отношениях, теперь каялись в грехах и заглаживали вину перед пострадавшими народами, но принимать их помощь казалось Мариване позорным и унизительным. Поэтому уехавших по программе помощи евреям соседей она осуждала и не уставала повторять, что она лично никогда не опустилась бы до того, чтобы принимать подачки.