Находясь уже под лёгким градусом спиртного, выпитого на свадьбе, мы со Светкой чувствовали себя вполне непринуждённо и болтали о том о сём, расположившись в двух креслицах, разделённых маленьким журнальным столиком, на который Галина поставила маленькие рюмочки, бутылку коньяка и на блюдечке порезанный лимончик.
Женя же открыл нижнюю дверцу стенки, которая являлась основной мебелью в достаточно большой двадцатиметровой комнате, кроме дивана, шкафа и двух креслиц со столиком, на которых мы сидели со Светой, достал инструмент, клей и занялся ремонтом босоножки. Гале место было лишь на диване. Он был расстелен и заменял собой двуспальную кровать.
Мы все, втроём, ещё полные свадебного веселья, громкой музыки и действия нескольких рюмок шампанского (закусывать как-то не удавалось), переговаривались, как – будто не замечая её присутствия.
Я не помню, в какой момент женщина занервничала, сказалась дополнительная рюмка коньяка. Услышала только Женькины слова, адресованные Гале:
– Тебя никто не держит! Можешь уйти!
Галя забегала нервно из кухни в комнату, потом вдруг прокричала, обращаясь, почему-то, ко мне:
– Ты думаешь, он золото?!
А потом зло сказала, обращаясь к Женьке:
– Отдай мне мои двадцать рублей и я уйду!
– У меня сейчас нет денег, – ответил он.
И тогда, повинуясь какому-то душевному порыву, я встала, пошатываясь, прошла в прихожую, где на крючке осталась висеть моя сумочка, достала из неё двадцать рублей.
– Возьми! – сказала Галине. Она взяла. Потом, вдруг, замахнулась и ударила меня по щеке!
В прихожую выскочил Женька, обнял меня со спины, прижал к себе. Я закрыла пылающую щёку ладонью, и искренне не понимала: за что? Ведь я всего лишь хотела избежать некрасивой ссоры, убрать повод для скандала!!!
– Вот теперь ты точно уйдёшь! – сказал Женька Гале.
Галина сдёрнула плащик с вешалки, схватила свою сумку, вставила ноги в туфли и выскочила из квартиры. На полу остались женские, достаточно приличные шлёпки.
– Ну-ка, примерь! – сказал Женька Свете,
– Это мамкины, она в моря ходила, с загранки привезла. Босоножки до завтра трогать нельзя, клей встать должен.
Потом внимательно рассмотрел моё лицо.
– Жить буду! – сказала я.
– За это надо выпить! – сказал он.
И мы пошли пить коньяк…
Первая ошибка мною была сделана, Судьба ухмыльнулась и перестроила, как навигатор, весь мой жизненный путь.