Я не знал, что ответить. Увы, предстояло, видимо, вступать в боевые действия, чего делать мне ох как не хотелось! Сладить-то с ними – я, конечно, слажу, но иметь во врагах всю Одессу!.. Да и планы мои относительно Аспида такой разворот событий мог изрядно попортить.
Подмога пришла с неожиданной стороны. Один из подручных Япончика вдруг молвил:
– Миша, дозволь слово.
– Ну! – дозволил тот.
– Не-е, он не Аспид. Знаю я его.
– Не Аспид – тогда кто?
– Это он завчера вице-губернатора законопатил.
А вот это, действительно, было моих рук дело и моя обязанность как палача Тайного Суда, ибо сей вице-губернатор был известным извращенцем и растлителем малолетних, благодаря своему высокому званию не доступный для полиции и судебных следователей; лишь Тайный Суд мог остановить его злодейства.
Япончик пожал плечами:
– Аспид, что ли, этого «вице» не мог уконтропупить? Так, для удовольствия.
– Не-е, он не для удовольствия – он по правильному делу. Тот над детишками измывался, вот и получил. А Аспид не стал бы по правильному делу рисковать.
Насколько они все-таки были осведомленнее здешнего Охранного отделения!
– М-да, – подумав, произнес Япончик, – похоже за то. Так он – кто, революцьёнэр, што ли?
– Да навроде…
На этот раз Мишка Япончик думал уже подольше и наконец сказал:
– С революцьёнэрами мы не воюем – тоже ить не сегодня – завтра каторжане… Ну,коли так – нехай живэ… А если выйдет, что он все же Аспид, то ты у меня, Сивый, сам на распил пойдешь.
– Не-е, Миша, не Аспид, точно, не Аспид! – клятвенно заверил тот.
– Ну, нехай, нехай живэ.
– Живэ-то живэ, это нехай, – вставил тот, которого Япончик называл Майорчиком, – да за Фиму Быка с его спросить бы. Даже револцьёнэрам не дозволено бòшку портить каторжанину бывшему.
– А за это пускай сам Фима Бык с его и спрашивает, коли хочет, – дозволил Япончик.
Но Фима Бык «спрашивать» с меня – во всяком случае, сейчас – был явно не намерен, он еще только-только сумел кое-как стать на четвереньки, на большее был пока не способен, и, стоя так, лишь помотал своей в самом деле бычьей головой.
– Ладно, время нет, – сказал Мишка Япончик, – потом спросишь. Давай, братва!..
Шестеро с трудом подняли Фиму Быка, еще не обретшего способность двигаться, и закинули его в фургон, затем влезли туда сами. Последним в фургон залез Мишка Япончик, опять свистнул в два пальца, и они тронулись.