Викентий Иванович давал ему записи, в которых рассказывалось о некоторых делах Суда, и Федька Викентий диву давался, к какой же силище он, оказывается, примкнул! Это не то что Минька Прыщ, которому пофартило примкнуть к уркам. Там тоже сила, но это смотря с чем сравнивать. Если с Тайным Судом – то просто смешно: вшивота!
Как вон это Суд с одним зарвавшимся маркизом расправился! Хоть дело было еще при царе Горохе, но все равно впечатляло! Тот маркиз, узнав, что Тайный Суд им занялся, стал прятаться аж в самом Лувре, во дворце французских королей.
Что, помогло? Шиш с маслом! Нашли в том же дворце повешенным. Да где?! В королевском нужнике!
Или тот царский полковник, что над детьми измывался навроде покойного Упыря. Ехал себе тот полковник в поезде – и вдруг нет его. А где он?
А вот где: возле рельсов прибит колом к земле. Ну, кто, кроме палача Тайного Суда, так сумеет?
А польский один магнат! Крестьян своих, гнида, запирал в погребе и держал там, пока не подохнут с голода. Как узнал, что Тайный Суд его приговорил, убёг аж в Южную Америку!
Помогло? Шиш! Там, в горах, и нашли в пещере, заваленной камнями. Он одной травой питался, пока с голоду не сдох, как те его крестьяне. Вот она, настоящая справедливость!
И еще множество таких историй он теперь знал. Читать – не оторвешься!!!
Одно стало печалить. Это когда дочитал до того места, где говорилось о том, кто имеет право стать членом Тайного Суда. Оказывается, только родной сын какого нибудь другого члена, и ни в коем случае никто иной. Так что выходило ему, хоть он теперь и Викентий, все равно оставаться Федулой с Сухаревки. Глядишь, иногда кликнет кто нибудь из Тайного Суда, чтоб помощь какую маломальскую оказал, – уже тем, Федуло, и радуйся.
Но даже этой малости он радовался всерьез. А помощь от него вскоре опять понадобилась.
Однажды Викентий Иванович сказал, что как раз вблизи Сухаревки живет такой гражданин Васильцев (вот когда он впервые услышал эту фамилию), и является этот Васильцев не больше не меньше, как сынком самого бывшего председателя Тайного Суда.
Бывает же счастье у людей!
Но только Васильцев этот об истинной должности своего отца пока, оказывается, ни сном ни духом не ведает. Подойдет время – ему расскажут, но пока оно, это время, не подошло.
Почему еще не подошло, Федька Викентий спрашивать не стал, его старший друг не любил, когда перебивают вопросами. Не время – что ж, значит, не время.