Мракокрад виновато пожал крыльями.
– А чем ещё было заниматься? Тоска… Но ты не волнуйся, Глин, у тебя всегда очень хорошие мысли, особенно когда ты думаешь о… О некоторых. – Он лукаво подмигнул, заставив земляного дракончика ещё больше встревожиться и смутиться.
– Погоди, – вновь заговорила Солнышко, – а с чего ты вдруг взял, что мы с тобой в родстве?
– Твой отец – ночной дракомант, – объяснил Мракокрад, – а значит, потомок либо мой, либо Вьюги, но у меня, насколько я знаю, драконят не было – хотя вроде бы предполагались. – Он поймал в когти клочок облака и задумчиво проследил, как он рассеивается.
– Значит, твоя сестра Вьюга и была моей пра-пра-пра… прабабкой?
– Скорее всего, – дёрнул он крылом, – но я знаю так мало… Все мои друзья и родные давно умерли, Солнышко. Мне так плохо без них, и неизвестно даже, как сложилась их жизнь. Я попросил Звездокрыла подобрать исторические материалы – может, хоть так удастся заполнить пробелы… надеюсь, никто не возражает? – Он улыбнулся застенчиво и печально.
Карапакс оглянулся через плечо. Слепой библиотекарь сновал по залу, доставая свиток за свитком и сосредоточенно их ощупывая. Время от времени он передавал их Вещунье, которая записывала что-то на грифельной доске.
Может, Мракокраду и в самом деле больше ничего не нужно? Узнает о том, что произошло многие сотни лет назад, и оставит академию в покое. Такой вот добродушный и безобидный старичок. Вполне можно было бы и поверить… Если бы не тот взгляд, брошенный им в самом начале на Карапакса с Холодом, та вспышка яростной тьмы в глазах, от одного воспоминания о которой застывала кровь. Не говоря уже о зловещем пророчестве.
Карапакс невольно дотронулся до кожаного мешочка на шее. С заклятием расставаться рано. Держаться тише воды, ниже травы, пока не наступит полная уверенность, что всё в порядке!
– Мракокрад! – донеслось вдруг из облаков, и оглушительный раскат грома прокатился эхом, словно в ответ.
Морской дракончик поспешил снова высунуться в окно. Все задрали головы, включая Мракокрада.
Вспышка молнии озарила внезапно потемневшее небо, высвечивая драконий силуэт. Повинуясь воздетым лапам летящей, ветер взвыл с утроенной силой, заставив отшатнуться даже гигантского ночного. Гром грохотал всё громче в такт машущим крыльям, заставляя сердце сжиматься в груди.