Меньше, чем за минуту трое напавших были выведены из строя.
Арбалетчики при виде такой картины выпали в осадок. Один из этой
парочки оказался самым сообразительным. Бросив взводить своё
оружие, он кинул арбалет под ноги и задал стрекача. Чрез несколько
мгновений к нему присоединился его напарник. Догонять их не стал,
хотя мне это было плёвой задачей. Я ещё не привык лить кровь
направо и налево.
Трофеев с убитых собрать не получилось. Сплошь мусор, о который
только руки марать. Клинки старые, с зазубринами и кавернами от
глубоко въевшейся в сталь ржавчины. Монет, даже медных ни у одного
из них не было. Броня единственного латника – позор. Может быть,
случись охота неудачной, я бы взял и такое, но трястись над
медяками имея потенциально под полторы сотни золотых монет – такое
себе.
Кстати, трупов в процессе молниеносной схватки образовалось три.
Невезучий обладатель абордажной сабли, оказывается, сломал себе
шею. Случилось это не то при падении в яму с водой, не то после
моего удара Брызгами. Если дело в последнем, то мои техники стали
заметно сильнее после увеличения числа меридиан, что не может не
радовать.
- Дебилушки вы, вот кто, - высказал я покойникам, когда закончил
обыск тел. – Головой думайте на кого нападаете. Один человек,
возвращающийся в город из полей – это вам не одинокий прохожий в
городе. Да ещё и без вещей. Что хоть хотели взять?
Разговоры с самим собой для кого-то могут показаться
звоночком, но я себя лучше чувствовал, когда слышал
человеческую речь. Пусть и собственную. В одиночестве и в тишине
куда хуже. Наверное, именно поэтому так часто молятся всяческие
отшельники.
Больше неприятных встреч не случилось. Уже к концу дня я,
предъявив ярлык стражникам на воротах, вошёл в Шанкар-Шив.
Возвращаться на знакомый постоялый двор не стал. Слишком плохую
память он оставил о себе. Ещё и монет было – кот наплакал.
Медяков набралось буквально на сутки в дешёвой ночлежке для
простых работяг. Делить с кучей попахивающих трудовым
потом и результатами рабочего промысла (а здесь ночевали и
золотари, и подсобники у кожемяк, и уборщики улиц) общий зал не
было никакого желания. Поэтому я ссыпал почти все свои монеты в
ладонь владельцу заведения и заполучил небольшую каморку на крыше
размерами два на два метра. За свои деньги я также получил бадью
чистой тёплой воды и горсть порошка, дешёвого заменителя мыла и
стирального порошка. Здесь многие мылись, так как совсем уж вонючек
не пустили бы сами отдыхающие. Так что процесс обеспечения водой и
мылом был отлажен. И имелось отведённое для помывки место во
внутреннем дворике заведения, где никто не мешал привести себя в
порядок.