Каждый день я всматривалась в лица мальчишек из нашего лагеря, выискивая того самого. Но не находила.
Большая часть из них казались мне излишне безалаберными, а другая половина — угрюмыми засранцами. На отдельную элиту, негласным предводителем которых являлся Вознесенский, даже не поглядывала. Те ни за что бы на свете не променяли минуту в центре внимания на одиночные посиделки у моря с занудной незнакомкой вроде меня.
К тому же, тот мальчишка точно видел, как я выгляжу. И то, что он до сих пор никак не показал свою осведомленность встречей со мной, могло означать лишь одно. Вероятного, мальчишка и вовсе не из нашего лагеря.
Может, из "Чайки"? Кажется, туда набирали исключительно спортсменов. Это бы прекрасно объяснило, почему незнакомец удивился обычному факту о морском бризе.
– Лаврова Кира. Есть здесь такая? – Рената бесцеремонно вломилась в нашу комнату, проигнорировав лавину возмущения от девчонок, что как-раз переодевались для дневного похода к морю. – Ну? – требовательность никак не вязалась с добродушным образом вожатой, однако Маша с Яной все же растерялись.
– Это я, – пришла на помощь немного обескураженным девчонкам, вытянув руку и обозначая свое присутствие.
Все правильно, по фамилии здесь знали не многих.
– Ты почему не собираешься? – вожатая с удивлением перевела взгляд на меня, будто бы и не заметила присутствие третьего изначально.
Вот это сюрприз, конечно. В комнате на троих неожиданно живёт три человека!
– У меня справка, – и глазом не моргнув, стояла на своем.
Идти купаться под палящими лучами солнца для меня — не лучшая идея. Что уж говорить о купальнике, который надевать я не собираюсь ни в коем случае. Мне и в лагерь брать его не хотелось, но мама настояла. Якобы, на всякий случай.
А какой всякий случай может быть для того, кто даже плавать не умеет?
– Ничего слышать не хочу, – Рената скрестила руки на груди, отказываясь принимать мою точку зрения. – Погреешься на берегу.
И почему всегда так? Взрослые постоянно хотят показать, насколько они умнее и опытнее. Якобы, знают как будет лучше.
Сущий бред! Хотя бы потому что они упускают фактор того, что шестнадцатилетний подросток вполне может осознавать, что именно для него будет лучше.
– Но мне не холодно, – ушла в отрицание, хотя и заведомо знала, что это бесполезно.