Меня подмывало спросить, изменил ли отец хоть раз своей жене за время брака, но я сдержалась. Во-первых, Брадо Гелл известен своими принципами, а во-вторых, если я узнаю, что он таки изменял, меня это расстроит. Хочется верить, что есть мужчины, способные хранить верность.
— Проблема может быть в вашей жене, — сказала я.
— Может быть… но я должен дать ей шанс.
— Вы о чем?
— О разводе, — ответил Брадо.
Я не поверила ушам и, остановившись, уточнила неверяще:
— Развод?
— Если я бесплоден, то значит, отнял у Кинзии время и очень перед ней виноват. Я предложу ей свободу.
— Так император приказал или вы решили сами?
— Она заслуживает счастья, она еще молода.
Я шумно выдохнула; из меня с выдохом вышел рубиново-красный огонечек и сразу же погас.
— Малыш говорит? — умилился Брадо.
— Малыш удивляется вместе со мной, — пояснила я. — Неужели вы и правда думаете развестись после стольких лет? Что скажут люди? Вы ведь были примером для всей Тоглуаны! Развод разобьет подданным сердца.
«А у Кинзии сорвет крышу», — мысленно добавила я.
— Я готов разбить сердца всех людей в Тоглуане лишь бы увидеть, как снова забьется сердце Кинзии. Она заслуживает счастья, которое я не могу ей дать.
Я ничего не ответила.
Брадо, как всегда, думает о других: печется обо мне, переживает за Кинзию, пытается угодить императору. Имперцы высоко оценивают эньора Тоглуаны и даже называют его «последним настоящим пладом». Но если отец разведется с женой, он рухнет с пьедестала, на который его возвели, да и сама Кинзия не согласится на такое. С этой ледяной дамочкой вообще надо быть настороже, и доказательство тому – шрам на моей щеке.
Проводив Рензо на работу, я вернулась на кухню. Отец уже был там.
— Почему вы не спите? — удивилась я. — Рано ведь.
Брадо посмотрел на меня улыбающимися глазами и проговорил:
— Рензо – хороший парень. Вы сделали отличный выбор, Лери.
— Естественно, — кивнула я. — Знаете, какие супы он варит? А жаркое?
— Неужели в вашей семье готовит он?
— Ему приходится, потому что я в этом деле бездарь. Кстати, хотите, я сварю вам кофе?
— А в этом деле вы тоже бездарь?
— Не бездарь, но и не идеал, — признала я со вздохом и открыла шкафчик, в котором храню кофе.
— Рензо собирается восстанавливаться в университете?
— Да, его ждут осенью. Придется, конечно, полебезить перед деканом, но он готов пойти на такую жертву. Учиться, правда, заочно будет, чтобы нам не пришлось переезжать в столицу.