Гхолал резко выдохнул скопившийся в груди воздух, расслабил напряженные ноги. Из травы поднялся человек, со злостью стащил с лица маску – на удивленно вскинувшего брови Гхолала люто взглянула молодая девушка с черными короткими волосами. В голос Элмтора добавилась насмешка:
– Удивлен, иномирец?
Оборотень скосил глаза – в нескольких шагах от него в траву упали еще две маски, а те, кто их носил мгновение назад…
Гхолал оглушительно расхохотался, но тут, же сморщился от острого укола боли в груди – взглянул на Элмтора.
– На что ты рассчитывал?
– На то, что ты развернешь коня и поскачешь обратно…
– Нет, – покачал головой оборотень, – на что ты рассчитывал, когда для защиты своего хозяина решил собрать отряд из баб…
– Ты только что назвал меня рабом?! – громоподобно взревел Элмтор.
Гхолал повернулся к той, которую минуту назад швырнул в траву:
– Не видела, куда мой конь ускакал?
Подобие селения появилось для Гхолала неожиданно – мгновение назад он с тихой руганью тащил сквозь кусты упирающуюся лошадь, которой оказался его конь, а сейчас с удивлением и радостным предвкушением отдыха вдруг увидел широкую поляну, огороженную от стены леса пепелищем множества костров. На оборотне скрестились семь пар женских глаз – Гхолал невольно усмехнулся.
– Не тесно во рту от зубов? – к нему моментально направилась высокая обладательница ослепительно-белых волос и короткого копья в мускулистых руках.
Оборотень чуть повернул голову, не переставая смотреть на приближающуюся воительницу:
– Элмтор, они все – девственницы?
Обладательница копья задохнулась от возмущения, ее лицо мгновенно налилось кровью – Гхолал широко улыбнулся:
– Расслабься, – это комплимент…
Наконечник копья пронесся в нескольких миллиметрах от лица оборотня, с хрустом вонзился в ствол стоящего в паре шагов позади дерева. За спиной блондинки блеснул на солнце наконечник сорвавшейся с тетивы стрелы – боковым зрением Гхолал успел заметить брошенное в его сторону еще одно копье прежде, чем кровавая пелена болезненного превращения застлала глаза. Могучей, стремительно зарастающей черной шерстью рукой отмахнулся от стрелы и копья, словно те были соломинами, вдохнул поразительно чистый, раздувающий легкие лесной воздух, чтобы в следующий миг оглушительно взреветь. Чудовищная сила, разрывающее на части ощущение абсолютной свободы…