Но я не повернулась, потому что была уверена, что не смогу уплыть. Ростан видел мои переживания, но молчал. Уже на берегу я его попросила:
– Присмотри за ним!
– Я всегда за ним присматриваю, не переживай! – ответил Ростан и повернул обратно к кораблю.
Я бежала к каменной арке быстрее ветра, не разрешая себе повернуться. Уже около нее, я все же мельком взглянула в море и увидела, как Изабелла подняла паруса.
1518 г. Где-то на Карибских островах
Я стояла, как вкопанная в песок и плакала, пока Изабелла не скрылась за горизонтом. Не знаю, сколько прошло времени или часов. Я была так слаба, так подвержена эмоциям. Слезы лились нескончаемым потоком, будто хранились всю жизнь где-то внутри, а сейчас водопадом орошали мне щеки.
Ламар же, убедившись, что я сошла на берег, сразу спустился к себе в каюту. Он был снова один, снова опустошенным внутри. Со мной он улыбался и получал определенный покой, который может дарить женщина. Ламар признался себе – он испытывал привязанность, от которой надо будет избавиться.
А я в это время ловила себя на мысли, что с ним я дышу и могу все взять от жизни. Но выбор сделан, передо мной тот самый камень и несколько шагов, отделяющих от моего мира. Несколько шагов, которые если я сделаю, унесут домой и в то же время превратят Ламара в пыль веков и оставят только на страницах истории пиратства, которые возможно никогда не будут записаны. Было такое чувство – я будто его убиваю.
Кое-как мои ноги обрели подвижность, когда мозг скомандовал – я не плакса и не слабачка. Это было крутое приключение, но пора домой! И я вошла в пасть каменного чудовища, сожравшего меня две недели назад. В этот раз не было ни ветра, ни запаха и меня не трясло.
В ожидании, свершившегося чуда, я выбежала по другую сторону каменной арки, судорожно, ищя глазами отель, бар и горячих, смуглых спасателей на пляже. Но моему взору открылся все тот же, безлюдный берег, а на месте отеля, все также виднелась старенькая хижина. Я посмотрела на небо, в ожидании пролетающего самолета, но и его не было заметно. Тогда я повернулась в другую сторону, туда, где плел сети пожилой рыбак, который был мной замечен при высадке на берег. Глаза, наполненные вновь страхом, нашли старика за тем же занятием и, мысль стрелой пронеслась в голове, рождая ужасную боль: я все еще в 1518 году. Неужели я застряла и больше никогда не смогу вернуться? Неужели путь домой закрыт навечно?