– Мама, – тянет за рукав сын, – а кто такой князь?
– Ну, – затрудняюсь я, – в данном случае красивый, сильный, знатный человек, защитник родины.
– А мой папа – князь?
– В некотором роде, пожалуй, да.
– И на лошади он умеет ездить?
– О, – оживляюсь я, – всадник каких поискать.
– Меня научит, да, мам?
– Обязательно.
– А когда он приедет?
– Вот подрастешь, станешь умным, сильным, вернется папа и обрадуется. Гордиться тобой будет. А сейчас спи, засыпай, я тебе песенку про котика спою. Завтра пятница, а потом суббота, и все у нас хорошо…
На работе сегодня застой, в отсутствие начальства персонал расслабился, оторвался от бумажек. Мое кропотливое дело – технические переводы – скука смертная. Артикли, схемы, строчки, деньги. Фирма экономит площадь, и нас разгородили пластиковыми ширмами, компьютерный чад поднимается к высокому «сталинскому» потолку, разгоняется вентилятором и оседает на головы «белым воротничкам». Мой закуток у окна, видно зимнее небо в проводах, и дерево карачиком от долголетней культурной обработки, и церквушку в старых заснеженных лесах. Алехиной повезло меньше – ее стол с трех сторон обгорожен полыми «стенами», и в свободную минутку она вырывается ко мне поболтать.
– Явление самой стильной женщины учреждения и окрестностей, – бодро приветствую я Алехину.
– Перестань, – досадливо машет она, – я даже не накрашена, ты что, не видишь?
– Не заметила… Как же случилось такое несчастье?
– Ань, – Алехина снимает очки, глаза красные, – мы с Вовиком расстались.
– Свежая новость, – хмыкаю я. На моей памяти расставания с Вовиком происходили уж раз пять. С предметом слез, страстей и наших разговоров я едва знакома. Вовик – детина громадного роста, каких поискать. Со слов Алехиной я знаю, что он водитель, разведенец и выпить не дурак. Добрый человек – в минуты особого душевного расположения он может принести тапочки прямо к постели.
– Нет, все серьезно. Вчера приехала с работы пораньше, до его прихода, стала гречку варить, печенку купила, решила поджарить. Нашла две рубашки грязные, замочила. Он пришел не в настроении, но трезвый.
– Может, потому и не в настроении? – ехидно вставляю я.
– Может и так, – горько соглашается Алехина. – Говорю ему: давай вместе поужинаем. А он стакан налил, тарелку взял и в комнату – телевизор смотреть. Врубает на всю. У меня так голова болела – магнитные бури, что ли? Я ему с кухни кричу: «Вовик, сделай потише». Ноль эмоций. Подхожу к нему, только рот раскрыла, а он как погнал матом! «Чтобы я, в своем доме, и делать что хочу не могу…»