Он вел спартанский образ жизни: ему случалось по нескольку недель не раздеваться и не снимать сапог. Зимой и летом он ходил с непокрытой головой. Кирасу и шлем Карл не надевал даже в бою, мотивируя это тем, что хотел бы умереть как его прославленный прадед Густав-Адольф: во время лихой кавалерийской атаки.
…Между прочим, смерть шведского короля Густава II Адольфа (1594 – 1632), по прозвищу «Северный лев» и нелепа, и героична! Он погиб в ходе кровопролитного сражения Тридцатилетней войны (1618—1648) на плоской равнине у небольшого купеческого городка Лютцен (в 25 км юго-западнее Лейпцига) между его шведскими войсками и армией Католической лиги онемечившегося чеха из Богемии, генералиссимуса, граф Альбрехта Венцеля Евсевия фон Вальденштейна (1583—1634), более известного как Валленштейн (по прозвищу Мефистофель) 16 ноября 1632 года, ставшего последним в полководческом наследии «Северного льва»! Тогда во время боя на левом фланге его армии сложилась критическая ситуация! Ее усугубило появление на поле сражения вражеской 4-тысячной кавалерии лучшего кавалерийского начальника той поры Готфрида Генриха Графа цу Паппенхайма (Паппенгейма). Мгновенно оценив обстановку, он бросил свою легкую конницу громить вражеские обозы, чтобы вызвать панику у Густава Адольфа в тылу, а сам со своими знаменитыми черными кирасирами на огромных вороных конях, помчался на закачавшийся левый фланг врага. Кирасиры Паппенхайма не стали бесполезно разряжать свое оружие издалека, а на полном галопе обрушились на врага, и, разрядив свои пистоли в упор, яростно врубились в его ряды. Уступавшие им в экипировке шведские всадники на своих не столь рослых конях оказались отброшены назад. Казалось, масштаб контрудара черных кирасир Паппенхайма был таков, что шведы не только прогнутся, но и беспорядочно побегут. И все же, этого не случилось: шведская пехота с ее батальонной артиллерией открыла такой плотный огонь, а конный резерв столь стремительно вышел во фланг потерявшим строй черным кирасирам, что весь их недавний успех оказался быстро сведен к нулю. Более того, сам Паппенхайм – душа и заводила стремительного броска на левый фланг шведов оказался сражен ядром в грудь. Захлебывающегося кровью лихого кавалериста успели вывезти в тыл, где он вскоре скончался в своей карете. Воодушевленные было вдохновенной конной атакой своих кирасир, войска фон Валленштейна остановились и уже больше не помышляли об атаке. Тем более, что на «проблемный» левый фланг примчался во главе отборного конного Смааландского полка сам шведский король: ему успели донести, что происходит у него слева! Порывистый Густав Адольф так стремительно кинулся исправлять ситуацию, что в зависшей над полем боя туманно-пороховой гари оторвался от своих кавалеристов. Выскочив из завесы порохового дыма и тумана лишь с тремя свитскими офицерами, он оказался на виду и стал идеальной мишенью. Тут же мушкетная пуля попала ему в левую руку, раздробив ее. «Ничего! За мной!!» – крикнул король и в одиночку бесстрашно бросился на врага. Но тут другая пуля угодила в его коня, который от боли понес своего седока в самую гущу вражеских кирасир. Король получил колотую рану в бок, а затем кто-то из кирасир Паппенхайма выстрелил ему в спину. Пуля прошла навылет. Полумертвый король выпал из седла, но зацепился шпорой за стремя и раненая лошадь потащила его по полю. Оказавшийся рядом с королем герцог Франц-Альберт Саксен-Лауенбургский попытался было спасти его, но на него навалились сразу четыре вражеских кирасира и ему пришлось отбиваться, спасая уже свою жизнь. Когда королевский скакун наконец остановился, кто-то из врагов сделал «контрольный выстрел» в голову короля: пуля вошла между правым глазом и ухом и добила «Северного льва». Ярый приверженец кавалерийского боя с холодным оружием погиб от… огнестрельного оружия. Когда его конь, мечущийся по полю от боли в раненной шее, выскочил из клубов дыма и тумана с пустым и окровавленным седлом, шведские ряды вздрогнули от ужасного предчувствия, но не отступили и довели битву до победного конца. А тело раздетого мародерами до рубашки шведского короля обнаружили той же ночью под грудой трупов…