Я увлеклась настолько сильно, что умудрилась забыть о том, что их речи способны привести меня к костру.
Силилась сделать шаг в реальный мир, но новый уровень зудел над ухом, раскрывая намерения некоего существа, которое не было видно глазу. Ярость слилась в нем в альянсе с расчетом. Он вожделел крови. Он хотел забрать чью—то жизнь.
– Неужели это все?! – жуткий вопль главы стаи заставил меня вздрогнуть и кусачками разрезал проволоку, связующую с подсознанием.
Боковое зрение уцепилось за блеск, прорвавшийся сквозь открытые ставни. Взгляд сфокусировался и распознал в нем острие кинжала.
Тело сорвалось с места со скоростью для меня не свойственной. Я запрыгнула на стол и преодолела его в несколько секунд. Блеск стали пролетел возле глаз. Его траектория заканчивалась на горле вожака. Кинжал передвигался медленно и плавно. Мне не составило труда схватить его за рукоять.
Оборотни засуетились и сомкнулись вокруг нас плотным кольцом. С их уст срывалось: «Вторжение! Защищать вожака!».
Я осталась единственным островком спокойствия в урагане суеты. Моя рука замерла, обхватив кинжал. Тело замерло вместе с ней, опираясь на стол одним коленом. Мужчина едва заметно сглотнул слюну. Ему показалось, что это не было заметно. Я решила не беспокоить его гордость.
Пальцы разжались. Холодная сталь с резким звоном ударилась о стол. Оборотни нервно обернулись. Раздались вздохи облегчения. Вожаку ничто не угрожало.
– Благодарю! – мужчина был выбит из проторенной колеи обыденности и даже чуть склонил предо мной голову. Я поклонилась ему в ответ. – Обвинение снято! – тихо произнес он. – Прошу, не разочаруй меня!
Мои новые покои оказались гораздо лучше и просторнее предыдущих. Больше не приходилось любоваться закатом, сидя на каменном полу и смотря на лучи уходящего солнца сквозь решетку. Я вальяжно разлеглась в мягком кресле на уютном балконе с бокалом вина.
На меня устало косилась башня, сконструированная из белого камня. Шпиль на конической кровле упирался в титановое небо. Сумерки разливали по атмосфере минорные аккорды. Слух гладила нежная тишина. Лишь удары сапог одинокого стражника по брусчатке мешали ее ласкам.
Сфера заточения стала обширнее и комфортнее, и все же я находилась в плену. Покидать стены замка не дозволялось. Невиновность не была доказана, и по—прежнему оставалась неведомой тайна собственного появления на свет.