В отверстии колодца показались голова и плечи Кирка.
– Ты в порядке? – спросил он.
– В порядке, я сейчас… – задыхаясь ответила Тсар-Киркс-Тсир. – Подожди, отдохну немного… нога…
Кирк наклонился ниже и протянул руку. Тсар-Киркс-Тсир почувствовала, что у неё самой руки дрожат так сильно, что она не сможет их сейчас разжать, чтобы ухватиться за Кирка; стоит ей только отпустить лестницу и – всё, кракпан в колодце!.. Но хвататься за Кирка и не потребовалось. Имперская мартышка протянула руку, цапнула её за шиворот и одним сильным рывком выдернула из колодца, словно маленького нашкодившего котёнка, увязшего в радужной глине Линзарийского болота.
– Ты, скотина!.. – только и успела выкрикнуть Тсар-Киркс-Тсир прежде, чем Кирк зажал ей ладонью рот.
– Не ори, – спокойно сказал он. – Услышат.
Сказал, и отвернулся к своему рюкзаку, как ни в чём ни бывало. А её просто отпустил – разжал руки и Тсар-Киркс-Тсир, потеряв равновесие, чуть не грохнулась затылком о камень. Взял вот так, обезьяна вонючая, и отпустил! Помог, называется, наверх выбраться! Дать бы ему ногами в спину, изо всех сил, чтобы он взмахнул руками, покачнулся и – туда, вниз, в обрыв, к своим мартышкам, что там, под горой, лагерем расположились!.. Если бы не надо было маму искать, я б его!..
Тсар-Киркс-Тсир, задыхаясь от ненависти, злобно смотрела на Кирка. Но тому, похоже, на все эти её испепеляющие взгляды было наплевать, он спокойно возился в своём рюкзаке, укладывая и перекладывая какие-то контейнеры, фляги и свёртки. Затем он опустил руку в колодец, что-то там повернул и отверстие наглухо закрылось выдвинувшейся каменной плитой, стало совершенно неразличимым. Теперь и Тсар-Киркс-Тсир не смогла бы точно сказать, откуда они сюда выбрались. А куда, кстати, они выбрались-то?..
Они были на широком – метров десять-двенадцать – скальном уступе, прилепившимся к отвесной, уходящей ввысь круче. С левой стороны уступ метров через двадцать обрывался, а вправо тянулся дальше, поворачивая и пропадая с глаз. Уступ был совершенно мёртвым – ни травинки не пробивалось меж этими камнями, ни цветка.
Тсар-Киркс-Тсир оперлась на локти, села и подтянула ноги. Левое бедро онемело, но жгучая пульсирующая боль всё ещё продолжала терзать её. Кроме того Тсар-Киркс-Тсир показалось что рана под пластиковой повязкой снова кровоточит. Она осторожно помяла пальцами бедро, но на штанине следов крови не проступило. Ну и хорошо, подумала она. Просто я ногу перетрудила. Был длительный подъём, было тяжело, ножке много пришлось работать, вот и… ничего, уже проходит… кажется… ну, скоро начнёт проходить…