В моей группе учился парень, звали его Александр, он оказывал мне знаки внимания. Волосы были у него огненно-рыжего цвета, но это его не портило: он был милым, дружелюбным и вполне себе симпатичным. Поняла я, что нравлюсь ему только спустя несколько лет. Он зашёл ко мне домой безо всякого повода, но меня не оказалось дома. Тогда он сказал маме:
– Передайте Виктории, что к ней заходил Саша, с которым она когда-то училась в одной группе. Пусть она мне позвонит, – и протянул маме записку с номером своего телефона.
Я конечно же ему не перезвонила, моя голова на тот момент была забита другим, но это уже другая история.
На 2 курсе у нас была медкомиссия в актовом зале. Моя подруга Марина сказала гинекологу, что у неё нет менструации несколько месяцев. Женщина-врач её осмотрела и огласила вердикт, что она беременная. Моя подруга, в недоумении, спрашивает что же ей делать. А та отвечает, конечно же рожать. Первый аборт в столь юном возрасте может привести к печальным последствиям – бесплодию. Так моя подруга не доучилась до конца, вышла замуж за своего Сашку и благополучно родила ему мальчика.
Во время учёбы у нас были производственные практики на всевозможных заводах. На первой практике я оказалась вместе с Ириной, с которой очень сдружилась. Практика была почему-то на часовом заводе. Мы там сидели с увеличительным стеклом на одном глазу и собирали часики. Это тупое сидение на одном месте приводило меня просто к какому-то бешенству. Хорошо, что там мы нашли себе (как любила говорить бабушка) по ухажёру, и мне стало не так тоскливо и однообразно. Не помню уже как звали моего кавалера, помню только, что у него были короткие брюки по щиколотку. Тогда такие не были в моде, и это выглядело очень смешно. Особых романтических чувств я к нему не испытывала. Наш роман закончился вместе с окончанием практики. Он даже как-то зашёл ко мне в гости, но меня, как всегда, не было дома – у меня были очередные романтические отношения.
На другой практике – это был завод с токарными станками. Мы пытались точить какие-то незамысловатые детали – другого нам на тот момент доверить не могли. Там у нас тоже были воздыхатели. Иринин был до безобразия скуп, а мой после работы нас всех угощал пирожками. Они были очень недурны. Я всегда обладала очень специфическим юмором, некоторые за это меня недолюбливали. Тут у меня случился приступ моего искромётного юмора, и я обращаюсь к своему другу: