Де Шансон слушал с большим вниманием, и сэр Гисборн продолжил:
– Помнишь щенков, напавших на тебя в позапрошлом году?
– Я же говорил, что был пьян и помню только драку! Да и то смутно. И причем здесь те сопляки? Они же не убили меня, как это делают твои «оборотни». Наоборот, я сам уложил обоих. Правда, когда упал без сознания, их сообщники раздели меня до нитки.
– Вот это-то и нас сначала смутило. Но недавно на плаще одной из жертв, забитой углом щита, я обнаружил вот это.
Сэр Гисборн достал испачканный бурыми пятнами плащ и расстелил на столе.
– Ну и что это? – де Шансон добросовестно попытался что-либо разобрать.
– Это отпечаток герба со щита убийцы. Очевидно, когда из живота жертвы хлынула кровь, она залила герб, и в этот момент его накрыло плащом. А убийца или не заметил этого, или не обратил внимания. А теперь же мы сделаем вот что…
С этими словами полицейский снял со стены новый щит барона и, мазнув его сажей из камина, оттиснул герб на белой скатерти. Увидев заметное сходство, де Шансон схватился за меч:
– Ах ты, сволочь! Ты хочешь сказать, что я…
Сэр Гаий мгновенно обнажил свое оружие:
– Надеюсь, что не ты! Даже почти в этом уверен.
– Тогда ничего не понимаю!
– Я же спросил, помнишь ли ты тех сопляков? Ведь их сообщники взяли твой щит.
Де Шансон в задумчивости опустил меч:
– Точно, мой щит.
На обоих оттисках угадывалась кабанья голова и роза.
– Вот сволочи-то!!!
– Успокойся, де Шансон. А теперь – о деле. Мы предполагаем, что рыцари-оборотни, это такие же молодые люди, как и убитые тобою мерзавцы. То, что тебя поразила их необычная одежда, говорит о том, что члены этой шайки, скорее всего, иностранцы. Поэтому и прячутся от обычных людей. Но кто-то из местных помогает им. Должны же эти оборотни как-то переводить свои трофеи в деньги, а на деньги покупать, хотя бы, еду. Пока же на рынках Фалеза и других наших вотчин подозрительные иностранцы не появлялись. Можно, конечно, и дальше ждать, но это попросту глупо. Мы хотим одним ударом покончить сразу с рядом проблем. А для этого хотим использовать твой гарнизон.
Барон сразу нахмурился:
– А я здесь при чем?
Красивое лицо сэра Гисборна, чуть испорченное недавним красным рубцом (памятью о топоре сопротивлявшегося должника), непроизвольно расплылось в улыбке. Он знал что, при всех рыцарских доблестях, барон де Шансон был до неприличия жаден.