Телега опять тронулась.
Я тихо спросила Николая:
– Что это он?
Тот, чуть не плача, так же тихо ответил:
– Жидов страсть как не любит. Мне в комсомол скоро, через три месяца испытательный срок заканчивается, а он – со своими жидами! Стыдно перед товарищами; но его ж переубедить!..
– Это уж – да, – подтвердила мама-Ксеня.
Я же поняла, что не сразу, ох, не сразу обживусь в этом новом для меня странном мире. Спросила Николая:
– А кто это был?
– Лейба Соломонович, – ответил он, – учитель физики в нашей школе. Между прочим, Львовский университет когда-то закончил с отличием, у него книжек в доме – целая стена, а батя – его…
Тем временем дядя Анджей, не оборачиваясь, разглагольствовал на своих козлах:
– Ох, пораспустился жид за последние два года. Ничего, придет время – поставят их еще на место, помяните мое слово… – Потом обернулся-таки: – Тут еще к одному такому заехать надо. к Моське Лысовику.
– К Лысовику? – спросил Николай.
– К нему, к Моське Лысовику, – вздохнул Анджей. – Вот уж всем жидам жид!..
– «Мане Мося Ленинс копф», – улыбнулся наконец Николай.
Анджей подтвердил:
– Во-во. Это жинка его, Ривка, целыми днями кудахчет: «Ленинс копф, Ленинс копф». Башка у него, стало быть, как у покойника у этого, у ихнего: у Ульянова-Ленина… А на самом-то деле, если оно по-честному, то этот самый лысый «копф» у него, хоть, может, и побольше Ленинского будет, но пустой, как погреб у нынешнего колхозника. Кабы не я, всю скотину бы в колхозах погубил, ни шиша в крестьянском деле не смыслит… Но теперь его на кривой козе не объедешь, куда там! Теперь он у нас шишка большая – председатель райсовета, эвон! Это тебе не хухры-мухры.
Я спросила:
– А зачем тогда к нему заезжать?
– Небось – тоже дать по загривку, – несмотря на свою угрюмость, не удержался Николай.
Дядя Анджей, однако, отнесся к его словам вполне серьезно.
– Да нет, – не без сожаления сказал он, – по этому «ленинс копфу» въехать сейчас, пожалуй что, уж и не получится. А пойти к нему на поклон надобно для того, чтобы бумаженцию для вас получить: что-де жить у меня временно имеете право. Такие тут порядки, потому как у нас считается «особая зона»… – И вздохнул: – Особая, не особая – а, гляди ж, дожили! Пан Анджей – и к жиду на поклон! Ну времечко!.. Да вон, и приехали уже…
Наша телега в эту минуту впрямь приближалась к добротному двухэтажному зданию с большим бюстом Сталина перед подъездом. Анджей, остановив лошадь, спрыгнул с козел и скомандовал мне и маме-Ксене: