–Грассиха, заткнись! Все у тебя через одно место происходит!
– Ну да, правильно – через это место не только происходит, но и выходит!
– Да ничего у тебя не происходит, кроме того, что ты это свое тощее место с кровати лениво поднимешь, пойдешь покурить, и снова уронишь в кровать.
Неизменно появлялась в нашей комнате Бэла Ким, строитель, которой я дала кличку Бэла-Ким-Советский-Союз, так как Бэла защищала честь института на соревнованиях по волейболу. Вот такая была команда.
Как только получили первую стипендию, или, мы ее ласково называли – стипа, сразу устроили грандиозный выпивон, продолжающийся с перерывами до того момента, пока стипе не пришли кранты. Пришлось почесать в затылке, напрячь ровные девственные извилины и уныло попытаться сообразить, как жить дальше. Для начала заваривали ржаную муку, из которой мы варили клейстер для наклейки ватмана на подрамники. Мы варили галушки из этой ржаной муки с картошкой и несколько дней продержались. Потом осточертело. А кушать хотца! И денег ни шиша, до стипендии бы дотянуть, деньги отложили вскладчину только на хлеб, картошку и автобус до архитектурного корпуса.
В такой ситуации я разработала план, как дожить до стипы. Идея состояла в том, чтобы со Стрельчихой и Надеждой ко всем по очереди сокурсникам, живущим дома, напроситься в гости и пообедать на халяву. А если акция пройдет удачно, то ее изредка повторять по кругу.
Составили список жертв. Набралось 7 кандидатов. Первой в списке была Маня Каткаева, китаянка, она жила с мамой. Договорились, и в воскресенье к обеду нагрянули, голодные как цепные собаки, не позавтракав. Желудки тоскливо урчали и ныли, пока мы терпеливо вели с Маней болтовню и смотрели фотографии старых китайцев из семейного альбома, прислушиваясь к тому, что творится на кухне. Трепетали ноздрями, но запаха в предвкушении обеда со щами и мясом, не услышали.
И когда уже приуныли, появилась Манина мама и торжественно пригласила нас на кухню. Стол был красиво и элегантно сервирован чудной красоты малюсенькими расписными чашечками китайского фарфора. Тонкий аромат чая растекался из большого фарфорового дивной красоты чайника, на столе стояли вазочки с печеньем и творогом, и молочник со сливками. Чай был разлит и творог маленькими горками разложен в изящные крохотные китайские розеточки. Слюнки текли, и мы их быстро проглотили вместе с печеньем и творогом. Все было изумительно вкусно и моментально опустошено. Мы не смогли позволить себе долго наслаждаться этим изысканным великолепием, после чего продолжилась светская беседа с голым чаем и вареньем. Мама подкинула еще чуток творожка с вареньем, мы его опять мигом схавали и, поняв, что ждать больше ничего, спохватились: