– Ты лжемессия, и знамя твоё языческое от вавилонской блудницы!
Он замахнулся, чтобы ударить по лицу, но оно в это время было так прекрасно, что первосвященник не осмелился нанести ему позорящий удар и отступил. Но Зосима, дрожа от ярости толстыми щеками, пребольно ткнул Иоанна в грудь кулаком.
– Проклятый! И ты возомнил себя Мессией!?
На это Иоанн, с трудом удерживая хладнокровный вид, хотя колени его заметно дрожали, сильно сказал, протянув руки в сторону фарисея:
– Я несу свет народу. Вы же блуждаете во тьме и тянете народ в грех.
Зосима в изумлении всплеснул руками.
– Каков наглец!
– Я пророк, и если вам угодно будет слушать меня, то я стану пророчествовать.
Зосима, торопливыми жестами сдерживал натиск саддукеев, которые поедали Крестителя глазами, оскорблённые до глубины души тем, что какой-то пастух, свинопас, ничтожество посмел их – соль земли – назвать трусами.
Зосима вновь подступил к Иоанну и. глубоко вздыхая, чтобы успокоить себя, насмешливо обратился к юноше:
– Сказано в Писании – разве ты не знаешь? – что лжемессия тот, кто не может изгонять бесов И разве ты не доказал сегодня…– Зосима обратил увлажненные глаза в сторону Храма – …что ты обычный мужик.
– Так было угодно Богу.
– А разве ты не знаешь, что Бог уже сотни лет перестал говорить через пророков. Он изрекает свою волю через нас, фарисеев!
Матафей метнул угрюмый взгляд на фарисея и с досадой в голосе пробормотал:
– Опять он ищет место прославить себя…
Зосима, потрясая над своей головой пальцем, продолжал:
– Да как ты смеешь объявлять себя пророком, если Бог не говорит через тебя. Ты богохульник! Пророков нет, и не может быть!
На это Иоанн хладнокровно ответил:
– Так считаешь ты, фарисей Зосима.
– Значит, ты по-прежнему говоришь: пророк?
– Да!
Садукеи затопали ногами.
– На Голгофу! На римский крест!
Первосвященник поднял руки и жестами попросил всех вернуться на свои места и в состоянии озлобления на Иоанна подошёл к нему и крикнул:
– Богохульник!
В те годы это было страшное обвинение, за которым следовало побитие камнями…смерть.
Анна обернулся к Зосиме, который задумчиво смотрел в пол и сказал:
– Зосима, говори, что с ним делать?
– Надо отпустить его.
Первосвященник в полной растерянности охнул. В зале наступила тишина. Анна кашлянул в кулак и тихо заговорил:
– Римляне потребуют зачинщика. А если мы отпустим его, то этим навлечём на себя гнев Рима.