– Вот так, – повернувшись к потрясённым парням, небрежно уронила она. И. предупреждая вопросы, заметила: – Это не магическое пламя и не пламя Преисподней. Земной огонь не может причинить демону вреда. Напротив, он даёт нам силы.
– Так… какого же чёрта тогда… вы за душами охотитесь?.. – от возмущения правитель Атариды не находил слов.
Ариэлла усмехнулась.
– А почему ты не спрашиваешь Вира, какого чёрта он не живёт на крови зайчиков и белочек? Я же сказала: демоны пьют пламя только в крайних случаях!
Эет опустил голову, погрузившись в невесёлые думы. Но не об их походе думал он, а о своём народе, о нежити. Когда-то – безжалостные чудовища, не наделённые ни состраданием, ни особым разумом, созданные как самое совершенное оружие, как орудие мести Мортис.
Сейчас…
Богиня дважды изменяла неумерших. В первый раз, ещё под небесами Невенара, она дала им возможность самостоятельно мыслить, одарила собственной волей…
А во второй, переносясь на Атариду…
О да, на Атариде очутился уже совсем другой народ!
Мортис – нет, Силинель! – поняв свою ошибку, мечтая начать в новом мире с чистого листа, вернула немёртвым их души. А вместе с ними – способность к состраданию. К милосердию. Она, насколько возможно, изменила даже физиологию нежити – неумершие могли теперь дышать, чувствовать биение сердца в груди, радоваться теплу солнца и холоду снега…
В детстве, ещё будучи Смертным, он даже спрашивал, чем же Бессмертные отличаются от живых.
Невинный ребёнок.
Нежить могла “выжить” там, где простой человек был обречён. Голод, жажда, наводнение – некроэнергия, пронизывающая тела неумерших, позволяла им обходиться не только без дыхания, но и без самих лёгких. Не дышать, не спать, не есть обычную пищу, существуя исключительно на некроэнергии, лишь на ней одной… но это, к сожалению, имело свою цену: частую охоту на живых людей.
Ну да, убивать пореже предпочтительнее.
Эет горько усмехнулся.
Увы, неумершие так или иначе должны были отнимать чужие жизни – этого богине так и не удалось изменить, как бы ей того ни хотелось. Но, чёрт возьми, каково существам, наделённым совестью и милосердием, ради собственной шкуры губить невинных?
И народ Мортис искал выход, как мог.
На Атариде издавна запрещалась охота на Смертных – лишь в глухих местах, ночью, мог позволить себе Бессмертный напасть на человека.