Город святош - страница 5

Шрифт
Интервал


всё не настроюсь на мажорный лад.
Цветут сады, не ощущаю запах,
с трудом создав в палитре нужный цвет,
я вместо ренуаровских дам в шляпах,
с похмелья напишу автопортрет.
Где человек – тиоиндиго чёрный,
и только взгляд – белила из свинца.
Застынет пёс, опешит кот учённый,
от вида незнакомого лица.
А я, совсем дурной от самогонки,
качаясь у лампадного огня,
начну молить Петрова, (он же Водкин),
вернуть назад мне красного коня.

НЕТ, НЕ ТИХА УКРАИНСКАЯ НОЧЬ

Всё этой ночью было из стекла,
аэропорт, отель и даже лица
и чача виноградная текла
и согревала в холод, как Жар-птица.
Хотел, чтоб окна выходили в сад,
а не к перрону метрополитена,
колёсный стук, вибрировал фасад
и ослепляли лампы галогена.
Нет, не тиха украинская ночь
и Днепр не чуден при любой погоде,
джин лампы, напрягись и обесточь
метро и освещенье в переходе.
Усну на час, и тут приснится сон,
как панночка стучится гробом в темя,
отель «Турист» пронзит мой дикий стон
и остановится на полседьмого время.
И подскочу, и лифтом быстро вниз
спущусь к буфету, выпить чашку кофе
и усмехнётся криво Дионис,
скрестив колени на хрустальном штофе.

НЕМЫТОЕ ОКНО

Смотрю в немытое окно
на старый двор, где в домино
играют сутки напролёт
из года в год.
Куда пригнал свой «Мерседес»
за двадцать штук дворовый Крез,
из Амстердама через Кёльн.
На белый клён
взобрались местные коты
ночной чёрнее темноты.
Соседка в тазике своё,
несёт развешивать бельё
и через весь квадратный двор
сплетут немыслимый узор —
бюстгальтера, носки, трусы,

Конец ознакомительного фрагмента.