Мила повторила это сообщение дважды. Хоп спросил капитана:
– Сколько по времени будет продолжаться рывок?
– Двенадцать секунд, – ответил капитан.
Хоп сказал мне:
– Ример, пойдём готовиться.
С нами связалась Лаура и спросила:
– Что там происходит?
Вместо майора ответил я:
– Срочно следуйте в свои отсеки, пристегнитесь к креслам и примите синие капсулы. Не запивать, а разжевать. У вас в ящиках стола коробочки под номером семь.
– Всё поняла, – ответила Лаура.
Я и майор расположились в креслах резервной кабины управления. Приняли таблетки. За мою пятилетнюю службу я ни разу не испытывал состояние протокола «экстренно». Мы приготовились к рывку. Мила роботизированным голосом начала отсчёт и информировала: «Все члены экипажа к рывку готовы. Ремни закреплены. Биодатчики экипажа в норме. У профессора пульс повышенный. Внимание, отсчёт. Десять… пять… три… ноль, рывок».
Освещение ослабло до сумерек и не включалось. По кораблю пошла нарастающая вибрация. Нас неожиданно вдавило в кресла. Я реально не мог пошевелиться. Мои руки, скрещённые на груди, вдавило в грудь. Мне стало не хватать воздуха. Я стал задыхаться. Свой пульс я почувствовал в висках. От бешеной тряски я не мог в мыслях ни на чём сосредоточиться. В глазах у меня потемнело. В груди сжался комок тяжести и тошноты. Очень своевременно вибрация стала стихать. Включился свет. Я вдохнул полной грудью, опустил руки на ручки кресла и подумал: «Это не рывок, это какой-то мазохизм. Неет, это не мазохизм, это сверхмазохизм». Я услышал, как майор Хоп закашлял и что-то пробурчал себе под нос. Я только расслышал отрывочные слова: «Это не рывок… это какой-то… киндык… мундык». Мила спокойно информировала: «Рывок прошёл в штатном режиме, экипаж способен функционировать, биопоказатели экипажа восстанавливаются до нормы». Лаура связалась с майором и сказала:
– Что-то мне не нравится профессор.
Хоп распорядился отвести его в медицинский блок. Капитан исполнил. Майор предложил мне:
– Пойдём навестим нашего бедолагу-профессора и оценим его состояние.
В медицинском боксе рядом с профессором стояла Лаура. Мы подошли, и майор спросил:
– Как дела?
Профессор ответил аллегорически:
– Я буду пить, я буду есть, я буду жить, надеяться и верить.
– Вижу, вы, профессор, не теряете чувства юмора, – ласково усмехнулся майор. – Ну а если серьёзно? Профессор ответил: