: Дом сгорел?
: Дом спасли. Только комната выгорела, где ты светопреставление творил. В других жить можно, надо только стекла вставить и дом просушить, там все залили… Признайся, князь, ты телеграмму мне послал, чтобы выставить на кон в игре со словом веры, в мистерии своей и жизнь мою?
: Я больше не могу! Я не хочу! Я все уж проиграл! Я нищий! Нищий…
: А душа? А Тото? Ведь ты не откажешься от слов своих, что вы с женой – одна душа?
: Ты … ты что же, предлагаешь мне душу выставить на кон?
: Хотя бы в судный день свой не лицемерь! Ты на нее давно уже играешь… с бездной: я медленно сходил с ума, все понимал, все сознавал… там шла безумная игра… на кон поставили любовь…
: Все помнишь?
: Как забыть! Я почти не помню похороны Тото, но то, как на день девятый ты перед ее могилой эту стихозу о вхождение в безумие игры читал, я не забуду уж точно никогда.
: Это не стихоза.
: Ну да… чистосердечное признанье.
: И ты по доброте своей решила с кона мою душу снять, в психушку ее сдать?
: Но не сдала!
: Что так?
: Свою книгу прочитай. Или забыл, князь, какая роль в мистерии этой мне отведена?
: Так ты в игре?
: Я здесь. Бездна бездну призывает! Должен бы знать в свои года, что женщина… есть бездна. И судя по тому, что ты мне в Рош Ашона свидание назначил, эта бездна тебя влечет, не отпускает. Ну что ты сник? Я только напомнила тебе слова, которые все эти годы после смерти мамы ты говоришь Всевышнему Судье в Рош Ашона.
: Какие слова?
: Что ты с Тото – одна душа! Как я понимаю, князь Логосский не успел выжечь любовь в себе дотла, светопреставление творя. Прости, что помешала, но. видимо, это тот самый случай, когда бездна во спасенье бездну призвала…
: Как тебе нравится душу, боль мою дрочить!
: Тебя… дрочит болезнь твоя. И кроется она в твоей вере, что ты с женой – одна душа.
: Все ясно! Ты всегда хотела наши души развести!
: И когда же ты это уяснил?
: Когда после кончины Тото ты сказала… ты сказала…
: Не напрягайся… Если желаешь, я повторю сейчас все то, что тебе тогда сказала.
: Это подло! Подло!
: Наконец-то прорвало. Столько лет молчал, мою подлость на душе носил, лелеял, слезами поливал… Да, признаюсь, я пыталась ваши души развести! Да, я напраслину возвела на мамочку покойную…
: Остановись! Ничего уже изменить нельзя!
: Не для тебя, для мамы говорю! Когда она ушла, ты сразу выпал из жизни, все время твердил, твердил, твердил, что Тото зовет тебя, что ты очень хочешь к ней уйти… А в день сороковой совсем сорвался, кричал в истерике, что умер ты, а Тото жива… Ну и так далее… Ты будто не понимал, что болью потери страдает и моя душа, не понимал, как трудно мне сносить истерики твои… Вот я и звезданула по твоей душе, по твоим мозгам, чтобы ты очнулся, вернулся в жизнь…