– А то. Я уже пять лет в качалку хожу, протеины ем пачками, даже колол пару недель. – Леха повернулся, показывая жилистое стройное тело, – но вот массы как не было, так и нет.
Именно с этого момента и начался новый этап их отношений.
От старых приятелей Солодов, разумеется, не отказался. Банда футболистов, в компании которых он проводил большую часть свободного от занятий, тренировок и личных увлечений, времени, искренне недоумевала, зачем их капитан водит дружбу с этим странным парнем. На резонные вопросы одноклубников Леха только отшучивался.
– Ума у него буду набираться, – пояснял он с улыбкой. – Димка – парень голова. Мало того, что ботан, так еще и в качалку ходит. Банки – во!
– Иди ты, – удивлялись спортсмены и недоверчиво качали головами, а Леха смеялся и балагурил, бегал за девчонками и планировал новую удивительную по мастерству исполнения и задумке каверзу. Он был на вершине этого мира – мира старших классов. Беззаботного и бесшабашного, еще не знающего всей мерзости и злости мира взрослых, ведь им было всего по шестнадцать лет, и они не думали ни о чем кроме развлечений.
Единственно правильным кофе Дмитрий считал только тот, что готовил у себя дома. Принесенная в стеклянном кофейнике черная бурда, по традиции всех отелей единожды сваренная, а после разогреваемая на электрической плитке, гордым именем кофе именоваться не могла. Напиток должен быть свежим и ароматным, а не этим непонятным трижды разведенным пойлом, которое он сейчас держал в руках.
– Гадость, – согласился Леха, – но, за неимением лучшего, только это. Потом сходим позавтракать и возьмем что-нибудь поприличней, а пока хлебай.
Дима тяжело вздохнул и, отхлебнув из своей кружки, вновь сморщился.
– Пора.
– Парашюты где?
– Там, где и были, в камере хранения на вокзале.
– Тогда ладно, тогда хорошо. В Пекине мы именно на том и погорели, что с парашютными сумками через весь город поперлись. Помнишь?
– Помню, – рассмеялся Леха, приканчивая свою порцию и отставляя большую глиняную кружку с отбитой ручкой на столик. – Та еще была потеха. Никогда не думал, что камеры предварительного задержания могут быть такими комфортными.
– А мне тот комфорт до лампочки. – Спрыгнув с кровати, Дмитрий прошлепал босыми ногами к душу и, закрывшись там, включил воду. – Сейчас приду в себя, – голова Прокопенко появилась в просвете между дверью и косяком – и двинем в кафе, а ты еще раз посмотри дело по крестоносцам. Деньги-то скоро закончатся.