В неосвещенной кухне сперва о плитку
ударилось что-то звонкое, затем разбилось что-то стеклянное,
донеслись урчание, шарканье босых ног и топот.
— Стоять! — скомандовал я. — Сергеич,
иди сюда.
Пока он топал, я принялся двигать
столы, образуя вокруг подобие баррикад.
— Я протыкаю, ты бьешь? — уточнил
бывший электрик.
— Да. Макс, ты тоже сдерживаешь.
— Ну когда ж это кончится?.. —
простонал сисадмин.
— Все только начинается, — прохрипел
Сергеич, глядя на появившуюся за витриной полную женщину в белых
брюках и рубашке, но без поварского колпака.
За ней маячили силуэты других
поваров. Уставившись на нас, первая повариха разинула рот и
завизжала, огибая ее, вышли три девушки-филиппинки и низкорослый
пожилой мужчина-охранник, на боку у него я разглядел такую же
рацию, как и у здоровяка. Друг за другом они устремились к нам,
сперва медленно, потом быстрее, оставшиеся десять метров преодолели
бегом. К счастью, все пятеро были нулевого уровня.
Мы с Сергеичем уперлись в столы,
толкнули их навстречу зомби.
— Макс, сдерживай, — скомандовал я,
понимая, что особой надежды на парня нет.
Одна повариха упала от столкновения,
вторую отбросило назад. Сергеич проткнул ее вилами, перегнувшись
через стол и зло выдохнув:
— На, сука!
Мы одновременно отодвинули их и
ринулись в атаку, как и зомби. Макс тыкал «убивалкой» во вторую
повариху, и на белом одеянии расцветали алые пятна. Вскочив на
стол, я нанес удар битой по двум головам — чуть помедленнее, кони!
Потом, не слезая на пол, занялся той зомби, которую сдерживал Макс.
Потребовалось три удара.
Сергеич добил свою повариху киркой, и
мы направились к охраннику. Он поначалу попятился, а потом,
качнувшись, устремился к нам, не заметив препятствие — на его пути
стоял стеклянный журнальный столик. Споткнувшись, зомби рухнул
вперед, и столешница взорвалась осколками.
— Ах ты ж сука! — воскликнул Сергеич,
вбивая ему в спину вилы.
Электрик насел на черенок всем телом,
но пронзенный охранник этого словно не заметил, начав подниматься.
Сергеич зарычал, усилил напор.
Я оббежал амбала с другой стороны,
примерился для удара, чтобы не зацепить Сергеича, и — врешь, не
уйдешь! — обрушил биту на затылок бездушного. Позвоночник хрустнул.
Второй и третий удары раскололи череп, но смертельным стал только
шестой.
Я снял с него вторую рацию. Тем
временем визг толстухи оборвался — ее упокоили Сергеич и Макс. Надо
отдать должное последнему, гемофобил он все меньше и меньше. Сейчас
вот даже блевать не побежал.