И вилы, и кирка Сергеича засели в
теле, а вытащить их он не мог, видимо, застряло в костях. Зомби,
чуя свежее мясо, попер на электрика. Тот проворно отскочил, Макс
замер истуканом и хлопал глазами. Я же умышленно не спешил на
выручку — интерфейс показывал, что лопоухому осталось нанести
один-два удара, вот только драться Сергеичу нечем, а кулаками —
руки коротковаты, зомби может поймать и вгрызться в шею.
Лопоухий бездушный сделал рывок, и
случай сыграл против электрика — черенок вил, торчавший из живота
зомби, врезался ему под дых, отчего Сергеич согнулся, а полуживой
труп сграбастал его и повалил.
— Мамочки! — взвыл приглушенно
электрик.
Урок можно было считать законченным.
В два прыжка оказавшись за спиной зомби, я подсек его ноги и, не
дав упасть, пробил череп битой.
+2 универсальных кредита
(итого: 10).
Эффект
«Везения»!
+1 к рангу таланта «Мощь» (2-й
ранг: +4% к наносимому урону любого типа).
Пока я ошарашенно смотрел на
очередной подарок «Везения», которое срабатывало уж слишком часто
для однопроцентного шанса («Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!» —
мелькнуло в голове), Макс приблизился к странно подрагивающему, но
сто пудов упокоенному лопоухому бездушному, икнул, дернул кадыком и
выдохнул. Хорошо, что блевать не стал.
— Нахум тебе. Панганибан, — сказал он
упокоенному. — «Толстый» гад, столько урона вынес!
— Это ты гад, Максимка! — выругался
Сергеич, пнув труп. — Хрена ли ты стоял? Чуть не загрыз меня
ушлепок! — Электрик перевел взгляд на меня, усмехнулся зло: —
Спецом ждал, да? Я же на него попер, потому что думал, ты на
подстраховке. На этого, — он кивнул на Макса, — малахольного-то
надежды нет, а теперь получается, что и на тебя тоже?
Пристыдил он меня, чего уж там. Но
ответить я не успел — из зарослей донеслось утробное урчание, треск
веток и дикий кошачий:
— Мя-а-а-а-ау-у-у!
— Песец котенку, — равнодушно констатировал Сергеич.
— Котенку? — Пятясь и напряженно
вглядываясь в кусты, Макс мотнул головой. — Не, братаны, это зомби
кричал! Я их верещание ни с чем не спутаю!
Пока они выдвигали версии, я
осторожно подошел к кустам, раздвинул битой ветки, поискал взглядом
на земле, запрокинул голову и улыбнулся — жив, уцелел котенок! А
мяукал именно он — мелкий, полосатый. Не дался в руки мертвяков,
успел взлететь на дерево и засел на ветке метрах в трех от земли,
спиной ко мне. Хвостик его дрожал и нервно бил по коре. Котенок,
беззвучно разевая рот, не сводил глаз с лезущих из зарослей
бездушных — видимо, потерял голос, пытаясь их отпугнуть.