Впрочем, не первое опасение, ни второе не помешало ему признаться.
– Честно говоря, мне и самому хочется поскорее узнать, как вы выследили этого мерзавца. И каковы были его мотивы? Насколько я помню, в прессе сообщили только о поимке это монстра и больше ничего. Моего королевства, к счастью, – эта трагедия не коснулась даже вскользь. Поэтому меня эта история не особо-то заинтересовала… И раз уж я обязан тем, что вообще слышу эту историю от вас своей сестре, то как она хочет, так и повествуйте!
– Её, прежде всего, интересует, кем этот гад оказался, – с улыбкой сообщила Вивиан, насмешливо косясь на активно машущую головой и твердящую: «да-да-да» маленькую подружку.
– Ну и кем же он был? – послушно поинтересовался Высокий лорд.
– Кем? Кем? – лукаво улыбнулась Вивиан. – Разумеется, тем на кого бы никто и никогда бы не подумал. Наследником знатного рода и довольно симпатичным парнем. Которому вначале дважды не повезло влюбиться в девушек, чьё сердце уже было занято, а затем повезло, на горе этим же девушкам и многим другим, найти брошь, внешне похожую на цветок. Обычную полевую незабудку. Которая, как потом выяснилось, оказалась артефактом Очарования. Лордик этот, к слову, и сам не знал, что за ценность попала ему в руки, пока не подарил эту незабудку – второй по счету из отвергших его ранее девушек.
– Ага! Не знал он?! – скептически хмыкнул Высокой лорд. – Не на улице же он эту брошь нашёл?
Рассказчица в очередной раз лукаво усмехнулась.
– В том-то и дело, что практически на улице. Лордик этот от несчастной любви к вам сюда на Защитную Стену служить подался.
Мечтал счёты с жизнью побыстрее свести, так она была ему не мила. И вскоре ему это почти удалось.
Группа, с которой он отправился в патруль, нарвалась на засаду хримтурсов. В результате, из отряда в пятнадцать человек выжило только трое: наш лордик и ещё двое.
Сам бы он, если верить его словам, обшаривать трупы хримтурсов, чтобы разжиться боевыми трофеями, не полез бы, тем более, что он был ранен, но за компанию… Вот у одного из мёртвых хримтурсов он и разжился не только ледяными кинжалами и стрелами, но и брошью дивной красоты. Кинжалы и стрелы он продал, а брошь, которую он мысленно прозвал «Незабудкой» оставил себе. И, вернувшись домой, преподнёс её последней из отвергнувших его девушек, как знак своей вечной и безграничной любви.