Роберт всегда был прозорливым ребенком. По крайней мере, воспоминания, доставшиеся от Шелли, указывали именно на это.
А еще я давно догадывалась, что моему брату нравилась кузина. Это так явно бросалось в глаза, что только слепой мог не заметить юношеского интереса в адрес девушки.
Мой милый Роберт вспыхивал, как бенгальский огонек, при виде Анжел и так же быстро затухал, когда к его чувствам добавлялся разум.
Даже брат понимал, что с таким характером никакая внешность не перекроет недостатки кузины. Но любовь зла…
— Роберт, Люси передала твой любимый пирог. Ешь, пока все не остыло.
— А как же ты?
— Я не голодна.
Я, конечно, лукавила, но только самую малость. С утра мне удалось перехватить немного овсянки и пару блинчиков. Но Роберт активно растет, его вещи быстро приходят в негодность. Я постоянно их перешиваю ему. Поэтому вся основная еда идет на пользу растущему организму.
Я села на тахту рядом с окном и взялась за вышивку. Так красиво, как получалось у мамы, не выходит. Но это иногда меня отвлекало от дурных мыслей и лишней тревоги. Да и не хотелось брату заглядывать в рот.
А в доме все-таки что-то происходило.
Сначала я услышала недовольный возглас дядюшки, затем торопливый говор тетки и Анжел.
Портальный проход Даньелзам пришлось активировать. Именно сегодня и по моему требованию. Как я в этом всем себя ощущала, и сама не понимала, но уверенность в том, что я запросила самый минимум, только росла.
Когда Роберт поел, я оставила вышивку, быстро собрала посуду и отнесла ее на кухню. В такую непогоду оставалось лишь только одно: учиться и заниматься рукоделием. После обеда я разрешила брату отдохнуть. А сама в это время решила почитать учебник.
В книге было описано много практических занятий. Я настолько дорожила этим изданием, что обеспечила учебнику самую лучшую обложку, всегда его хранила только в одном месте — слева на полке под плюшевым зайцем.
Забывчивостью я не страдала, но предпочитала, чтобы у всех вещей было свое конкретное место хранения. Это очень дисциплинировало не только меня, но и Роберта.
Не прошло и получаса от обеденного времени, как дверь в нашу комнату вновь бесцеремонно распахнулась и на пороге уже объявился дядюшка.
— Шелли, — бросил Рубен Даньелз, искоса поглядывая на спящего Роберта, — пройди в мой кабинет.