За окном разгорался зловеще-прекрасный закат, вся западная часть неба в небесном пожаре. Михаил постарался сдержать дрожь в теле, чтобы не заметили Бианакит и Обизат, для них мир в красных тонах привычен с момента появления на свет, где реки расплавленной магмы, зарево изрыгающих массы огня и раскаленных камней вулканов, а вот для него и здешний закат теперь долго будет ассоциироваться с Адом и его озерами кипящей лавы.
Оба слушали пересказ разговора Сатана и Азазеля с напряженным вниманием, Обизат пару раз судорожно вздохнула, Михаил взглянул с тревогой, она кивком с виноватым видом попросила продолжать и не обращать на нее внимания.
Когда он закончил тем, что Сатан ушел, но обещал вернуться и принять участие в экспедиции, Обизат с облегчением вздохнула, а Бианакит поинтересовался:
– А ты знаешь, где этот портал?
– Как бы не знаю, – ответил Михаил скромно. – И вы пока о нем забудьте вообще, пока не окажемся в том месте.
– Азазель рассердится? – спросила Обизат.
– Прибьет, – ответил Михаил. – Хотя и мне ничего не сказал.
– Он и Сатану не сказал, – сказала Обизат и добавила с гордостью: – А моему господину и повелителю доступны все секреты Азазеля!.. Когда отправимся?
Михаил пожал плечами, Бианакит произнес назидательно:
– Дело воина – рваться в бой, дело командира – не торопиться.
– Надеюсь, – сказала Обизат, – до утра он вернется.
Михаил оглянулся на гостиную, где во всю стену на экране идет бомбежка крылатыми ракетами очередного района Ближнего Востока.
– Оби, мне велено показать тебе ночной город… Ладно, предложено. Если хочешь… А то когда еще? И будет ли у нас время для ночной прогулки?
Обизат вскочила, сияющая и радостная.
– Ой, как здорово!.. Хочу, спасибо!
Бианакит затребовал еще большую чашку кофе и, получив от Сири, поднялся.
– А я на диван… Оказывается, смотреть, как дерутся, еще интереснее, чем самому получать оплеухи. А вы проветритесь в свежем обензиненном воздухе индустриального мегаполиса!
Днем в Москве живет один народ, деловой, стремительный и полный энергии, по улицам проскакивают, как молодые олени через открытые поляны, а к вечеру эти люди исчезают, а взамен появляются совсем другие: медленные, неспешные в жестах и движениях, одетые празднично, во всяком случае, по сравнению с теми существами, что носятся как угорелые днем.