– Гони, – велел Михаил.
Водитель пролепетал:
– К-к-куда?
– Куда и собирался везти, – ответил Михаил. – Через дворы, чтобы где-то оставить твоих соратников.
Водитель послушно остановил в ближайшем безлюдном и малоосвещенном дворе у мусорного бака, Михаил быстро забросил туда трупы, за это время водитель совсем съежился, явно Обизат сказала что-то не очень-то успокаивающее.
– Погнали, – велел Михаил.
Он сел с ним рядом, водитель послушно вывернул руль, встраивая автомобиль в редкий поток скользящих по ночному шоссе машин, сказал просительно:
– Я не с ними!.. Меня заставили… Я в таких делах не участвую… Не убивайте…
– Мы не убиваем, – ответила Обизат. – Мы устраняем.
Она протянула руку к его шее, Михаил сказал:
– Да черт с ним. Проявим милосердие.
Обизат спросила изумленно:
– Разве это не признак слабости?
– Это признак силы, – ответил Михаил. – Вези по указанному тебе адресу. Там отпустим.
Водитель послушно закивал, Михаил сказал строго:
– И никому ни звука!..
Он покосился на восторженное личико Обизат, для нее это все еще сказочный мир, улица смотрится праздничной в свете фонарей и ярких фар, а дома красиво уходят ввысь, но и там во тьме вздымаются исполинские пылающие факелы небоскребов, похожие на вертикально поставленные соты с тысячами плотно сдвинутых широких окон, где свет гаснет только с восходом солнца.
– Как здесь живут, – прошептала она, – как живут…
– Ты же все видела, – напомнил он.
– На экране, – сказала она, – а вот так… меня все еще трясет. Я никогда такого великолепия и вообразить не могла!
– Великолепие еще впереди, – ответил он.
Она косилась на дорогу, где бесшумно проскакивают автомобили, а дальше на залитом яркими огнями тротуаре прогуливаются беспечные люди. Те самые, что утром и днем идут быстро и деловито по каким-то срочным и неотложным делам, а сейчас все спокойные, раскованные и медленные…
Проскочили Кольцевую, машина выметнулась на Симферопольское шоссе и пошла в левом ряду с нарастающей скоростью.
– Не гони, – предупредил Михаил. – Тебе нужно, чтобы за нами увязалась дорожная служба?
Водитель послушно сбросил до ста тридцати, максимальной разрешенной, так ехали минут пятнадцать, затем выскочили на проселочную с хорошим асфальтом, потом вовсе на грунтовую, наконец водитель сказал дрожащим голосом:
– Вон тот дом…