Гроза! разрешенье измучивших душу вопросов.
Я жду вас в беседке, и тучи закрыли луну,
И в шуме дождя вьется тонкий дымок папиросов,
И шумную эту ничто не прервет тишину.
Молчу – было время слова подготовить заране,
В бухарском халате стою у беленых перил.
Вот ваше письмо я нащупал в глубоком кармане —
О чем оно? Помнил весь месяц, а нынче забыл.
Цветы, вы о многом со мной говорили, но только
О ней – никогда… Тут я вздрогнул, заслышав шаги:
Ах, это она! вся нарядная, как бандеролька;
Вся почта небес – мне ее получить помоги!
Вдали – подсказала вам это природная скромность —
Вы сели, вуали, вуали своей не подняв.
Мы стали молчать – о, грозы первозданная томность,
О, линия стана на фоне очнувшихся трав!
Зачем, для чего вы оделись так пышно, так пьяно,
Я знаю – мы будем молчать, как и пять лет назад,
Затем, что мы любим друг друга, и будет так странно,
Коль нашей беседе подскажет слова старый сад.
Да, так – мы в природе, однако с природой в разладе,
Ведь тайна двух душ не похожа на тайны зеркал.
О нас не напишет поэт в современной балладе,
Ведь наша любовь непохожа на всё, что он ранее знал.
Любовь – состраданье скорей, чем сердечная смута.
Понять это сложно, подробность не зная одну:
Мы – эльфы Набокова, сморщенных два лилипута,
Две куклы фарфоровых в душном, жестоком плену.