Люди греха и удерживающие - страница 9

В. Васнецов. «Иван-царевич на Сером Волке»

Мама научила меня грамоте в пять лет, и, сидя дома один, я стал много читать. Читал без разбора все попадавшиеся под руку книги: сначала те, которые были дома, потом мама носила их из заводской библиотеки.

Коммунисты не только провозгласили курс на строительство всесторонне развитой личности, но и предприняли конкретные шаги для достижения этой цели. Они, например, заботились об образовании детей, выпускали много хороших детских газет, журналов и книг, открывали повсюду библиотеки, чтобы книжную мудрость могли постичь те, кто эти книги был не в состоянии купить в магазине.

Помимо открытого доступа к книжной мудрости, мои сверстники могли ходить в различные кружки, занимались спортом, пели, танцевали, рисовали. Детские кружки были и на заводе «Красный квадрат», и мама не раз предлагала мне записаться в них. Все детские активности были бесплатными. Мне коллективные танцы и песни особо не нравились, я предпочитал самостоятельно осваивать книжную премудрость. Начинал с русских сказок. Выучил наизусть все сказки в изложении А. Пушкина. Потом, лет в восемь, увлекся приключенческой литературой вроде «Робинзона Крузо» Даниэля Дефо, «Тома Сойера» и «Приключений Гельберри Финна» Марка Твена. Затем последовал период, когда взахлеб поглощались авантюрные романы Жюля Верна, Майн Рида, Фенимора Купера, Джека Лондона. Лет в 13 увлекся фантастикой и прочитал всю книжную серию «Научная фантастика». В 14 лет прочитал все доступные романы А. Дюма. Прочитав Дюма, стал пересказывать содержание его произведений товарищам по двору и увлек их через это фехтованием на самодельных деревянных шпагах.

Однажды на глаза мне попалась повесть американской писательницы, известного американского борца против расового угнетения Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома». Страстный рассказ о несправедливом преследовании людей иной расы и борьбе с этой несправедливостью увлек меня, и я перечитал книжку несколько раз. Наверное, поэтому, став взрослым, я столь остро воспринимал установившийся в независимой Латвии режим этнического, а правильнее, по-научному, расового угнетения русских.

Родители заставляли меня ложиться спать ровно в 10 часов вечера, но я, уже лежа в кровати, продолжал читать допоздна при свете ночничка, а то и тайно, с фонариком под одеялом.