Командир поменял тактику.
– Каким местом вы думали? Отчисляйте… – он перешел на крик, – Да я вас за саботаж в период сессии, на губу! Суток на десять! Подумали они …и кончили! Пятно на всю роту! А через день на ремень, в нарядах!? Как перспектива?! Что, служить не хотите??! Подумали… и куда потом? В гражданский ВУЗ? Инженерешкой на заводе штаны протирать?!
– Нет, мы в театральный поступать будем, – Тимцуник смахнул каплю пота с кончика носа, – давно об этом мечтаем…
Командир поперхнулся собственным удивлением.
– Куда? – он начал растекаться упитанной военно-морской грудью, которая начиналась сразу от пупка, по плоскости стола, – Куда, куда?! В театральный?? – и на минуту опешив отрешенно бросил своё тело на спинку стула, – Ну, бля, сынки, вы меня шарабабахнули, под самые жвака-галсы, шарабабахнули! В театральный! Да я пятнадцать лет в этом «цирке» служу, и то, что у нас на флоте происходит, не одному МХАТу не снилось! А они – в театральный! У вас с мозгами всё в порядке? – и он внимательно посмотрел на подчиненных слезящимися глазами, в которых распогоживались искорки-чертенята.
Корсуков и Тимцуник тупо уставились в пол и не желали видеть прояснений в вешнем взгляде командира.
Командир наложил пятерню на два листа бумаги и двинул их к краю стола – Всё, разговор окончен! Лучший в стране «цирк» – вас не отпускает! Подписывать ваши рапорта я не буду. Забирайте…
Но курсанты стояли не шелохнувшись.
– Забирайте, – командир придал голосу категоричность, – театральные институты, милые мои, для слабонервных мальчиков, к коим вы не относитесь, и для девочек, у которых половые органы разбросаны по всему телу. Забирайте и в следующий раз думайте, хорошо думайте, у вас вся жизнь впереди. Забирайте! – в голосе слышались нотки раздражения.
Стоящие не отреагировали. Какое-то время в кабинете витала гнетущая тишина, и было слышно, как в коридоре стоящий у тумбочки дневальный бубнит теорию «эффектов Доплера».
И командир не выдержал. Он вскочил и наотмашь распахнул дверь. Бубнящий об эффектах склонил Доплера к концепции относительности, захлопнул книгу и замолчал, приняв позу: «Чего изволите?» – Старшину – ко мне! – отчаянный голос командира ударился об напомаженный мастикой пол и гневно отразился, – Старшину роты – ко мне! Старшина нарисовался спустя секунды.